— Чистенькие теперь. А то воняли, как дохлые крысы.
Артём кашлял, сотрясаясь от пронизывающего холода. Промокшая
одежда липла к телу, словно вторая кожа, сковывая движения. Зубы
стучали с такой силой, будто могли раскрошить щебень, но стиснув
челюсть получилось выдавить:
— Ну, спасибо… за душ. А теперь катись отсюда, свиноматка, твои
поросята заждались.
Толстяк хмыкнул, сворачивая шланг с ленивой насмешкой. Его
одутловатое лицо исказилось в ухмылке, обнажившей мелкие
пожелтевшие зубы, похожие на звериные.
— Шутник, да? Посмотрим, надолго ли тебя хватит, — в его
визгливом голосе сквозила зловещая уверенность.
За стеной послышался тяжёлый гул шагов, словно приближалась
машина. Дверь распахнулась, и в камеру вошли двое в чёрной
экипировке, напоминающей броню из фантастического кошмара. Их лица
скрывали гладкие шлемы с заострёнными подбородками, а глаза
прятались за тёмными защитным очками, лишая их всякой человечности.
Экипировка — перчатки, ботинки, ремни с множеством подсумков — была
идентичной, словно их вырезали из одного шаблона. Дубинки на поясах
покачивались в такт их резким движениям, а содержимое маленьких
сумок наводило на мысли о чём-то куда хуже дубинок. Они выглядели
не людьми, а бездушными автоматами, созданными для одной цели —
подавлять. Один бросил короткий взгляд на красного:
— Хватит. Разводим их.
Толстяк пожал плечами и отступил к стене коридора с деланым
равнодушием. — Как скажете, гражданин начальник. Я своё дело
сделал.
Охранник шагнул к Артёму и рывком поднял его за локоть, впиваясь
пальцами в руку. Второй молча подхватил Николая , обращаясь со
стариком, как с бесполезным грузом. Артём дёрнулся, пытаясь
вырваться, кровь застучала в висках:
— Эй, куда его? Мы вместе! — Его слова оборвал лёгкий толчок
дубинкой в бок. Этого было достаточно, боль взорвалась в теле, как
раскалённый вулкан, заставив воздух застрять в горле. Он стиснул
зубы, цепляясь взглядом за Николая, которого волокли к двери,
словно сломанную куклу, чьи нити обрезал безжалостный кукловод.
— Уводи второго, — коротко бросил охранник, толкнув Артёма в
противоположную сторону. Его голос, приглушённый шлемом, звучал как
механический приказ. — Шагай, если не хочешь добавки.
Николай обернулся, поймал взгляд Артёма. В его глазах мелькнула
та же усталость, но и что-то ещё — упрямство. — Держись, парень, —
прохрипел он, прежде чем его утащили за порог.