Далеко на горизонте угадывались очертания невообразимых пиков,
какие ещё ни одному безумцу не удалось покорить.
-- Погода Горной Дали предназначена не для хорошей жизни, --
сказал Хартвиг. – Но для уничтожения врага.
– Миробоич даже рассказывал мне, -- вспомнил Карл. -- Ещё в
Башнях Знания, когда мы были с ним приятелями, что князь Искро даже
отказался выводить свою дружину для расправы над бунтовщиками.
-- Сын, -- прервал его Харвтиг спокойным голосом. – Тебе
доставляет наслаждение прилюдно вспоминать о том, как ты якшался с
некромантом?
-- Вовсе нет, отец…
-- Здесь, среди приближённых, тебя ещё поймут, -- сказал
Хартвиг. -- Но не среди изнеженных аристократов где-нибудь в
Заречье или в Кратене. И уж тем более не среди иерархов! И святым
тоже вряд ли нравится твоё бахвальство. Не порочь имя Нойманнов.
Иначе за тобой потянется слава облапошенного некромантом
глупца.
-- Прости, отец, -- испуганно сжался Карл. – И я вовсе не
бахвалюсь… Но я постараюсь больше не упоминать сий позорный
факт…
-- Дурная слава легко липнет даже к святым. Хорошая же слава
вызывает у людей больше зависти, чем почитания, а потому мало кто о
ней судачит. Следи за словами.
-- А почему князь не вывел свою дружину? – спросил любопытный
Борислав. – Испугался морозов?
-- Да, -- ответил Карл. -- Князь опасался их больше, чем
отъявленных бунтовщиков.
-- Уж местные знают, насколько свирепы их морозы. Свирепей
любого восстания! – добавил один из рыцарей.
-- Тогда на кой чёрт мы сунулись в эту ловушку посреди зимы! –
рычал Борислав, обмотавшийся тёплыми тканями. Простуженный нос
шмыгал, затягивая сопли обратно. – Чёрт возьми, как холодно!
-- Это ещё не самое опасное, что мы здесь повстречаем, – сказал
Хартвиг. -- Земли принадлежат дьяволу и его безумным приспешникам!
И скоро мы с ними всеми повстречаемся лицом к лицу. И лишь от
вашего боевого духа зависит, достойно ли вы встретите врага, сложив
голову за Христа и отправившись в рай, или же будете опозорены
бесславной погибелью, ослабленные унынием, -- Хартвиг строго
взглянул на сновидца. -- Уныние – грех. И поэтому я терпеть не могу
нытьё! Прекращай, Борислав. Чтобы я больше не слышал толков, будто
мы сунулись сюда напрасно. Мы пришли сюда, чтобы уничтожить зло ещё
в зародыше.
Бородатый сновидец нахмурился и отвернулся, зарывшись в
шерстяные тряпки, обмотанные вокруг головы, но больше не
возмущался. По крайней мере, вслух.