Мы
не стали ему отвечать, хотя злобу и затаили.
Пленников разместили их в наспех построенном
загоне рядом с казармой, который раньше предназначался для скота,
случись он у нас. Зрелище открывалось удручающее. Грязные, в
лохмотьях, которые едва прикрывали исхудавшие тела, с потухшими,
полными безнадёжности глазами, они напоминали скорее призраков, чем
живых существ.
Многие были ранены при обвале – ссадины,
ушибы, переломы. Другие страдали от истощения, цинги и кожных
болезней. Запах от них шёл такой, что слезы наворачивались на
глаза.
Мой
внутренний «борец за справедливость», обычно дремавший под слоем
цинизма и сарказма, приобретённого за годы студенческой жизни и
случайных подработок, проснулся и взревел. Я всегда считал рабство
одним из самых мерзких вещей, изобретённых человечеством. И видеть
это здесь, вживую, во всей его неприглядной красе, было особенно
тяжело.
Мы
с Эриком и Мейнардом, не сговариваясь, распорядились накормить
гномов из наших запасов. Мы организовали бойцов для оказания им
медицинской помощи: промыть раны, наложить повязки из чистых
тряпок, которые нашлись у нас.
Использовали запасы одежды и снаряжения,
стали их переодевать в чистое, а парочке солдат я приказал
растопить баню.
Гномы поначалу дичились, смотрели на нас с
ненавистью и подозрением, отшатываясь от любой протянутой руки. Они
разговаривали только на своём глухом и резком языке, который я, к
своему удивлению, начал понемногу понимать. Видимо, тот «языковой
пакет», который мне «установили» при переносе в этот мир, включал в
себя и основы гномьего. Не то чтобы я мог свободно болтать, но
общий смысл улавливал.
Один из гномов, постарше, с седой бородой,
заплетенной в несколько косичек, украшенных какими-то
металлическими колечками, и изборождённым глубокими морщинами
лицом, все же решился заговорить со мной. Его звали Броин
Камнебород, как он представился.
–
Зачем вы это делаете, человек? – спросил он, его голос был хриплым
и уставшим, но в нем чувствовалась застарелая гордость. – Хотите
показать своё милосердие, чтобы потом снова загнать нас в шахты,
как скот? Мы уже видели такое.
–
Нет никаких «мы» у меня и наёмников, гном. Наёмники - это одно, мы
- другое. Считай, что мы из другого теста. Я просто хочу тебе
помочь, здесь и сейчас, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос
звучал спокойно и уверенно. – Мы не такие, как эти… наёмники
Ордерика. Мы солдаты, а не работорговцы.