Августа пояснила:
— Если с вами что-то случится, должен быть ребенок, вокруг
которого могли бы сплотиться ваши люди. Пока вы один, попытки
убийства не прекратятся. Когда появится наследник, они сойдут на
нет. Особенно, если примите закон о престолонаследии.
Ну что же, логика железная. Женская. Трудно не согласиться. Но
несколько неожиданная на фоне стотысячной толпы и безостановочно
работающих гильотин.
— Милая Августа, я холост всего лишь сутки. Я еще не задумывался
об этом, – улыбнулся я в ответ.
— А стоило бы.
Это она на себя намекает?! Только месяц как вдовой стала…
Тут в разговор вклинился Перфильев, который сидел по другую руку
от меня.
— Не так-то просто будет подыскать государю венценосную невесту,
– возразил он Августе. – В Европе Пера Федоровича еще долго не
признают.
— Русские цари брали себе жен из своего народа! – буркнул
стоящий рядом Подуров.
Я решил дискуссию пресечь.
— Что могли Романовы и Рюриковичи, то не могу я. И давайте на
сегодня это споры прекратим. Не время и не место.
Мои собеседники коротко склонили головы, обозначая повиновение.
Но я уверен, что этим вопросом меня отныне будут донимать
часто.
Казни шли своей чередой. Толпа даже поредела несколько, ибо
острота впечатлений притупилась. Машины для казни работали как…
машины. Оглашение приговора. Стук лезвия. Труп летит с эшафота в
телегу. Сто пятьдесят человек пропустить даже через три гильотины —
это было не быстро.
День выдался паршивым. Даже не так – поганым. Новая порция
казней – на сей раз поймали дворян из Богородского уезда, которые
обстреляли воинскую команду, убили двух казаков. Их похватали,
оказалось, что есть двое недорослей, пятнадцати лет. Самые ярые из
всех, рубились на шпагах, ранили людей Хлопуши. Их повязали, тут же
провели быстрый суд. А вот казнить привезли в Москву, на новомодной
гильотине.
Генералы тоже вцепились друг в друга. Ружей не хватало,
поступали из арсеналов с задержкой, приходилось буквально самому
раскидывать порох и мушкеты по полкам.
Потом эти купцы со своими челобитными, массоны со своими хитрыми
речами… и все хотят урвать кусок пожирнее, пока я тут, в Москве, а
не уехал. А под вечер еще и встреча с Платоном. Умный священник,
спору нет, но до чего же въедливый. Каждое слово мое на зуб
пробует, каждую мысль под лупой разглядывает. Союзник? Пока да. Но
глаз с него спускать нельзя. Ох, нельзя.