Страх с каждым днем все больше и больше вцеплялся ледяными
пальцами в ее душу – лишая сна, отнимая способность думать. Чутьем
матерой волчицы она ощущала, что опасность все ближе и ближе, что
тучи над головой все чернее. Спасти ее могла лишь стая, бежавшая с
юга по ее призыву. А пока…Откуда ждать удара? Кто ее убережет? С
гибелью гвардии из дворцовой охраны исчезли знакомые лица.
Появилось много новых. Можно ли им доверять?
Она стояла у окна выходившего на так и не благоустроенную
Дворцовую площадь – архитектурный проект двухлетней давности был
спрятан под сукно до поры до времени. На ней проходил развод
караула. Обычно в такой момент вокруг толкались зеваки. Но в
последнее время толпа куда более гуще, да и не солдатские
экзерциции ее привлекали. Дворяне со всех концов страны стекались в
Петербург и шли к Зимнему дворцу за надеждой. За спасением,
которого они ждали от императрицы. Молча стояли и смотрели в ее
окна, а она смотрела на них, укрытая шторой. Они считали ее своей
истинной царицей, той, которая защитит и вольности дворянские, и
пажити, и животы. Быть может, интуитивно представители высшего
сословия своим присутствием рядом с ее жилищем хотели
продемонстрировать свою поддержку и искренне недоумевали, отчего
она к ним не выходит, чтобы подбодрить и своей уверенностью, и
твердым словом.
Уверенность? Твердость? Откуда ей взяться, когда ей нанесли
такой удар! Новости из Москвы буквально выбили почву из-под ног.
Отлучение, развод, вываливание грязного белья на всеобщее
обозрение… В первый момент она пришла в ярость. Потом, когда
вернулась способность соображать, пришла к важным и очень
неприятным заключениям.
Напрасно ее успокаивал ее духовник, протоиерей Иоанн
Панфилов.
— Плюнь, матушка, и забудь! Побереги сердечко драгоценное. Разве
ж это суд? Фарс, театр, скомороший балаган! Нету такого закону в
державе Россейской судить императрицу! Она выше закона, понеже
власть ее от Бога, а не от людей! Запятнали себя иерархи делом
премерзким, сану их неподобающим и державным законам
противуречащим. Разве ж можно женку с почившим мужем разженибить?
Разве ж в своем праве московская синодальная контора такие вердикты
выносить? Наказания достойны церковные отцы самого сурового. Только
не казни их, заклинаю! Никто тебя святого причастия не лишит. Вот
он я, пред тобой. Со святыми дарами!