— Ваше Величество, Елизавета Романовна, чайку не желаете?
Ого, а Воронова-то личность известная. Интересно, благодаря
чему? Может, Петр Федорович с ней вместе заезжал на монеты
полюбоваться? Или в Питер мастера вызывал, где на приеме Лизка
“блистала”? В любом случае, уверен, что теперь по Москве, большой
деревне, загуляют слухи: Государь встречался приватно со своей
бывшей фавориткой. То мне на руку. Меньше будут болтать про мое
самозванство.
— Можно и чайку.
— Сей момент распоряжусь.
— Проследи, – кивнул я Кробицыну, единственному из
телохранителей, зашедшему с нами в кабинет.
Он недовольно поморщился, покосился на женщину, но перечить не
решился. Двинулся за минцмейстером.
— С чем пожаловала, Елизавета Романовна?
Женщина вздрогнула. На меня она не смотрела. Сидела опустив очи
долу и теребила в руках платочек.
— Посмотреть хотела, – прошептала она. – До последнего
надеялась. Ведь Петрушу-то я так любила, так любила… Все беды свои
текущие несла с благодарением. Если и была какая радость – с горем
смешалась она. Что нет тебя на свете. Лес зашумит – кажется ты
зовешь. Крикнет кто во дворе – вдруг от тебя гонец? Иной раз скажу
себе: лучше умереть, чем целый век мучаться. А потом соберу в
память свою все денечки, что нам выпали, удивляюсь, как не умерла,
ни ума не лишилась. Все в тебе имела – и все у меня отняли.
Я сглотнул комок, подкативший к горлу. Ведь она не мне сейчас
говорит – она настоящему Петру говорит. И столько безыскусной
искренности в ее словах услышал, столько муки… И разочарования. Не
наградил ее Господь сбывшейся мечтой. Не воссоединилась она с
главной любовью своей жизни.
— Поплачь, милая, полегчает, – участливо произнес вслух слегка
охрипшим голосом. – Деточки у тебя есть? Муж?
— Сподобил Господь, двоих подарил, – сквозь тихие слезы ответила
Елизавета. – Сперва девочку, а в мае мальчика родила. А муж?
Хороший человек, незнатного роду. Полковник отставной.Театр любит.
Меня не обижает. Я как услыхала, что ты на Москве, все бросила и
помчалася. Дорога-то дальняя, объездная. А страшно была как в
пути-то… Озоруют на дорогах, разъезды казаков…. Все злые, усадьбы
дворянские палят, людей на столбах развешивают.
— Не мы такие, – развел я руками. – Жизнь такая. Довела Катька
Россию до белого каления. Даже стихи складывают про то, что “Чертов
барин, злой господин, Нас угнетает уж сколь годин…” Я дальше не
помню точно, но там про то, что отольются кошки мышкины слезки.