— Мастер Тенген — мастер барьеров. Говорят, он собирает
проклятую энергию с огромных площадей, аккумулирует её где-то в
Японии, поддерживая равновесие. Шаманы считают, что это помогает
нам сражаться с сильными проклятиями — его барьеры, точно сеть,
держат хаос в узде. Но религия видит в этом беду. Они кричат, что
его работа порождает ещё более сильных проклятий, что из-за него
тьма растёт, а люди страдают. И есть ещё один спор — о самом
Тенгене. Чтобы оставаться бессмертным, он должен поглощать энергию
редких людей, тех, в ком течёт нечто особенное. Секты считают это
порчей, что он сам себя развращает.
Седан мягко качнулся на повороте, и за окном мелькнула статуя
Будды, наполовину скрытая туманом, её каменное лицо смотрело в
пустоту.
— Фанатики, — процедил Мирак. Широя заметила блеск в его глазах,
но промолчала, лишь чуть сильнее сжала руль, пока седан нёс их
дальше, к Нара — городу, где древность и проклятия сплетались в
единый узор, который Мирак теперь твёрдо решил разгадать.
Но перед тем как отправиться к клану Хатиман, он решил заехать к
небольшим кланам и семьям шаманов на окраинах Нара. Хотелось
сложить о себе хорошее впечатление, укрепить связи и, если повезёт,
заручиться их лояльностью. Чёрный седан, ведомый Широей,
остановился у первого дома — скромного строения, окружённого
низкими стенами и зарослями бамбука. Мирак вышел, неся свёрток с
подарками и обещания защиты, но хозяева встретили его холодно.
Их лица, суровые и замкнутые, не дрогнули при виде даров, а руки
остались скрещёнными на груди. Великие кланы, точно невидимая тень,
уже протянули сюда свои нити — Зенины и Камо давно купили их
верность, и чужак, даже носящий имя Мирака, был здесь лишним.
Следующей остановкой стал клан, чья мастерская по изготовлению
талисманов ютилась у реки. Мастера, чьи взгляды были прикованы к
работе, едва подняли головы. Их молчание говорило красноречивее
слов. Великие кланы оплели их своими узами, и никакие дары не могли
эти связи разорвать. Мирак ушёл, сохранив непроницаемое выражение
лица, но в груди кольнуло раздражение.
Лишь после этого он направился к клану Хатиман, чья территория
раскинулась у большого храма. Однако путь преградила толпа в серых
робах. На их груди тускло поблёскивали амулеты в форме звёзд.
Голоса, сперва тихие, словно шёпот молитвы, вскоре переросли в
крики, полные яда и ненависти, острые, точно осколки разбитого
стекла.