Уходя на работу, я зашла поцеловать в
лоб спящего в гробу графа. Он моментально открыл глаза и притянул к
себе для более глубокого поцелуя.
– Пусти, ты помнешь мне прическу. Я
все утро наводила красоту, – я поправила сползший на бок
цилиндр.
Сегодня я была
Мадам–Сама–Экстравагантность. Мужские лосины, шерстяной жакет с
пышными рукавами и высокие жокейские сапоги. В руках хлыст, хотя
конь не подразумевался.
– Смотри, не влюбись в моего
пра–пра...
Бенджи, отпустив меня, поправил
бабочку и одернул фрак. В правилах вампиров ложиться в гроб в
изысканной одежде. Я не постеснялась и заглянула в его гардероб,
который привезли из его дома на следующий же день, как вампир
поселился у меня. Книжному шкафу пришлось пододвинуться.
Черные костюмы и белые рубашки с
накрахмаленными воротничками, висели в ряд, напоминая выстроившихся
на параде гвардейцев королевы. Шейные платки и галстуки занимали
целое отделение. Туфли не поместились, поэтому стояли вдоль стены
кабинета.
Стоило только позавидовать такому
разнообразию. Я обходилась двумя парами.
– Твой пра–пра так хорош? – я
обернулась к Бенджамину, прервав счет обуви. Оборвала где–то на
восемнадцати.
– Почти моя копия, только на триста
пятьдесят лет моложе.
– М–м–м, – протянула я.
– Он не бессмертный.
– Я тоже.
– Демон! Никуда не уходи. Я сам тебя
отвезу. Только переоденусь.
– Сладких снов, – я послала Бенджи
воздушный поцелуй и закрыла дверь на ключ. Для него замки не
помеха, но я успею уехать. Уж больно мне было интересно посмотреть
на его пра–пра... и еще раз двадцать пра... внука.
Я выскочила на крыльцо и была приятно
удивлена. Высокий, красивый, кудрявый – все, как я люблю.
– Лео, – сказал он и лучезарно
улыбнулся. Весь в деда.
– Чарли, – не задумываясь, я
представилась домашним именем.
Рядом с Лео не хотелось быть мадам
Мелиндой. Я протянула ему руку. Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
Удивительно было почувствовать тепло губ мужчины, хотя на улице
было холодно. Вампир меня испортил. Я забыла, что такое
человеческие прикосновения.
Лео не строил из себя водителя, а вел
себя как обладатель дорогого мобиля. Ему незачем было скрывать свое
имя. Его голубые глаза светились теплом. Наверное, они были
единственным отличием двух родственников – у старшего радужка была
ореховой. Цвет волос тот же, но пострижены значительно короче. Да и
ростом чуть повыше, в талии потоньше, а наглости во взгляде чуть
побольше. Он знал, что хорош собой.