Горячая слеза поползла по моей
ладони, которой я закрывала рот. Получается, мне не удалось скрыть,
что Генри покончил с собой? Правда все же открылась городу, как я
ни старалась раздавать взятки, чтобы следователи и похоронщики
молчали. И это совсем нехорошо. Конец моей репутации. Одно дело
являться вдовой человека, умершего от сердечного приступа, совсем
другое – наложившего на себя руки. Счастливые мужья не стреляют
себе в висок.
– Но разве ты не ревнуешь?
– Он все равно придет ко мне, когда
проголодается.
Раздался звонок, и женщины,
присоединившись к толпе прочих, ушли. Я вернулась в дамскую комнату
и, не боясь смыть пудру и румяна, опустила лицо в воду, набранную в
ладони.
Я вошла в ложу, когда в зале погас
свет. Бенджамин почувствовал, что я расстроена.
– Что–то случилось? – осторожно
спросил он.
– Да. Сегодня я хочу получить то
самое удовольствие, чтобы навсегда забыть тебя.
– О? – только и сказал он.
Домой мы ехали молча.
Молча раздевались. Каждый раздевал
себя. Занимались любовью, как супруги, прожившие в браке полвека. Я
повернула голову на бок и открыла шею, убрав волосы.
– Кусай.
Закрыла глаза, приготовившись к боли.
Она была, но едва заметная. За ней последовало головокружение, и я
увидела, что лечу к звездам. Легкая, свободная, переполненная
счастьем. А потом я взорвалась на сотни сладостных искр.
Я проснулась с улыбкой. За окном
стояло солнце.
– Бенджи! – позвала я, желая
упрекнуть вампира, что он меня не разбудил.
Да, сегодня был день вечернего
спиритического сеанса, но это не значило, что я должна валяться в
постели до обеда. Мог бы и пожелать мне доброго утра, уходя к
себе.
Накинув халат, побежала на цыпочках в
кабинет и... не нашла там ни гроба, ни гардероба, ни ряда туфель
вдоль стены. Я ошеломленно уставилась на книжный шкаф, который
занял привычное место.
Побежала в ванную комнату, но и там
не увидела ничего из того, что принадлежало Бенджи.
Я села на пол и разрыдалась. Я
вспомнила, почему вампир ушел. Я сама его выгнала, узнав в опере,
что он, когда голоден, ходит к одной очень красивой женщине. И бог
знает, что он творит с ней.
Я поднялась и подбежала к зеркалу.
Сняла с себя халат и всю осмотрела. Прежде всего шею, но не нашла
там и намека на укус. Как же так? Я же помню боль. Или мне все
приснилось?
«Испытав наслаждение, ты забудешь,
что между нами было. Даже то, что в эту ночь я был рядом», –
говорил он.