На меня накатил новый приступ морской болезни, я только кивнул.
Что я понимаю в морской навигации во время шторма? Примерно ничего.
Значит, остается только доверится профессионалам.
Загнал Артура на одну из коек, заставил привязаться. Нас
мотыляло - будь здоров. Еще и без горячей еды останемся - во время
такой бури на камбузе обязательно гасят плиту.
Я попытался заснуть, но бестолку. Качка усиливалась, шхуна
содрогалась всем корпусом, поднимаясь на гребень очередной водяной
горы, чтобы потом с ужасающим грохотом рухнуть вниз, в ревущую
бездну. Брызги залепляли стекло, по палубе потоками неслась вода.
Ветер достиг такой силы, что казалось, он вот-вот сорвет мачты.
***
Я открыл глаза, когда меня со всей силы швырнуло о переборку
каюты. Голова гулко ударилась о дерево, перед глазами на миг
полыхнуло красным. «Северная дева» стонала, как раненый зверь, под
ударами волн, которые, казалось, решили разнести нашу шхуну в
щепки. Рев ветра снаружи сливался с грохотом воды, обрушивающейся
на палубу, и скрипом самого корпуса судна. На полу каталась обувь и
еще какие-то незакрепленные предметы.
— Артур! Ты как?! – крикнул я, пытаясь перекричать бурю.
Парень застонал с соседней койки. Бледный, с прилипшими ко лбу
мокрыми волосами, он крепко вцепился в поручень, его глаза были
расширены от страха и приступа морской болезни, который, похоже,
накрыл его с новой силой.
— Дядя Итон… Кажется, нас сейчас раздавит! Я не хочу больше быть
моряком! Пожалуйста, поплыли обратно в Портленд!
Рано я, выходит, обрадовался его “стойкому, нордическому”
характеру. Не такой уж он и стойкий. С другой стороны, в такую бурю
любой испугается.
— Мы сейчас поплывем на корм рыбам и ракам - рявкнул я, борясь с
с таким же позывом опорожнить желудок, что и у парня - Закрой глаза
и молись!
Кое-как поднялся, держась за все, что попадалось под руку,
заглянул в иллюминатор. Ничего, кроме ревущей серо-черной хмари и
гигантских волн, вздымающихся до самого неба, видно не было. Мы
были во власти стихии.
Сколько мы так барахтались, теряя счет времени, я не знал. Часы
показывали глубокую ночь, но темнота за иллюминатором была
абсолютной, без единого просвета. Иногда сквозь рев бури доносились
крики команды, работавшей наверху, лязг цепей, когда они крепили
что-то на палубе. Финнеган явно не сидел сложа руки. Старый морской
волк вел свою «Деву» сквозь шторм, пытаясь спасти судно и наши
жизни.