Захлопнув дверь, он двинулся вверх по лестнице, обдумывая вторую
ошибку. которая была серьёзнее, чем подозрения в адрес хоть и
талантливого, но всё же обычного курсанта.
Поначалу капитан грешил на Семёнова — мальчишку с отцовскими
деньгами и связями. У того и повод был: после позорного отчисления
из аэроклуба не без участия Громова, он мог затаить обиду. Да и
Морозов был с гнильцой. За деньги он готов был на любую «грязную»
работёнку. Но следствие упёрлось в стену: связи между Семёновым и
Морозовым не нашли.
А потом был пойман и второй диверсант — настоящий соучастник
преступления, который заговорил под убедительными аргументами
конторы. Выяснилось, что авария на показательных выступлениях
готовилась не для сведения счётов.
Целью был Леонид Ильич и иностранные гости, которые сидели в
первых рядах на трибуне. Диверсия высшего уровня, и следы вели
вверх, к кабинетам, где пахло не махоркой, а импортным табаком.
Капитан замедлил шаг, ощущая тяжесть папки под мышкой. Если он
прав, его карьера взлетит до небес. Если ошибётся, то совхозные
склады станут для него лучшим вариантом. Но хуже всего было другое.
Громов оказался втянут в эту игру по воле случая и теперь парню
грозила опасность.
Его талант заметили не только в аэроклубе. Диверсанты взяли
курсанта «на карандаш» ещё на первых вступительных экзаменах. Его
выбрали не случайно. Диверсанты полагали, что лучшего
курсанта-новичка поставят в пару с опытным курсантом Борисовым на
показной полет. Они рассчитывали, что авария уничтожит не только
самолет, но и доверие к нашей авиации на глазах у всего мира,
вместе с важными гостями.
Дверь кабинета генерала была массивной, дубовой, словно
перенесённой из царских времён. Александр Арнольдович постучал,
услышав хриплое «Войдите!».
Генерал-полковник Зуев сидел за столом. Его лицо, изрытое
оспинами, не изменилось при виде капитана, лишь глаза немного
сузились.
— А, Егоров. Проходи. Присаживайся и докладывай.
Капитан сел, положив папку на стол с видом сапёра,
разминирующего бомбу.
— У меня две новости, товарищ генерал-полковник. И они
взаимосвязаны.
Генерал нахмурился, проводя рукой по подбородку.
— Первое: авария седьмого ноября была не просто неисправностью.
Это покушение. На Леонида Ильича и иностранных гостей.
Зуев медленно поднял глаза, будто взвешивая каждое слово.