Десять стадий от порта до дворца я
прохожу обычно за треть часа. Охота поесть нормальной еды, принять
ванну и выпить чашечку кофе… Кстати! Он же растет в Судане. На
заметку!
Я шел лишь с небольшой охраной,
кивками отвечая на поклоны, как вдруг какая-то женщина бросилась
мне в ноги. Я посмотрел на нее. Лет сорока от роду, весьма
почтенный возраст для этого времени. Худая, лицо прорезали глубокие
морщины, а в волосах светятся нити седины. Бедна, судя по ветхой
ткани хитона.
— Помогите, господин! Умоляю!
— Что с тобой? — удивился я. Разбоя у
нас нет, взяточничества тоже. Я же лично суд раз в месяц
провожу.
— Мой сын! — женщина уставилась на
меня налитыми слезами глазами. — Мой единственный сын! Он умирает!
Помогите, господин! Мне не к кому больше обратиться. Я молилась
Великой Матери, но она не слышит меня.
— А от меня ты что хочешь? — я совсем
растерялся.
— Помогите!
Это все, что она сказала, намертво
вцепившись в мои колени. Воины бросились было, чтобы оторвать ее от
меня, но я взмахом руки остановил их. Ни к чему такое, да еще и
люди обступили меня кольцом, живо обсуждая происходящее.
Островитяне в этом похожи на обезьян в зоопарке. Они, не стесняясь,
орут, машут руками и громогласно высказывают свое мнение, не
особенно вникая, интересно ли оно кому-нибудь вообще. Южный народ,
темпераментный, непоседливый и шумный до ужаса.
— Пройдем, женщина! — поднял я ее. —
Если я смогу тебе чем-то помочь, я помогу.
— Спасибо, спасибо, господин! — она
шептала эти слова как заведенная. Ее глаза были залиты такой мукой,
что меня до самого сердца проняло. А ведь я видел смерть множество
раз и уже успел привыкнуть к ней.
— У меня никого больше нет! —
сбивчиво говорила она, шагая в сторону рыбацкой хижины, стоявшей на
отшибе. — Муж утонул, а остальные дети умерли в младенчестве. Не
дайте пропасть бедной вдове, господин. Помогите!
Крошечный домишко, в каких
обыкновенно живет беднота. Пять на пять шагов размером, с очагом в
углу, сложенным из камней. Закопченные балки, на которых лежит
кровля из каменных пластин. Небольшой столик, глиняная сковорода,
пара горшков и сеть, что сушится на улице. Вот, собственно, и все
ее достояние.
— Ну и чего ты хочешь от меня? —
озадаченно спросил я ее, когда увидел паренька лет шестнадцати,
который лежал на охапке соломы и бредил.