«Послушай. Послушай меня. Я про этот мир еще мало знаю. Но
понял, что он несправедлив. Но это не значит, что он жестокий и
плохой. Он очень красивый, только… не всегда правильный. Но я
правда стараюсь сделать его для тебя лучше. Не могу вернуть тебе
сестру. Но я верю, что вы друг друга не забудете. И будете
очень-очень любить. И встретитесь скоро… Вот, смотри».
На этот раз Мартин не был уверен, что у него получится. Но у
Вика хорошее воображение. Он видел дракона в небе, а значит…
Лера сидела на краешке кровати, кутаясь в плед. Ее лицо
светилось тысячей синих огоньков. Они смотрели друг на друга, и
монстр с тысячей глаз, притаившийся в коридоре, лопнул, как мыльный
пузырь, не оставив темного, липкого следа на стенах и полу.
Мартин чувствовал нарастающую, морозную дрожь, но упрямо
заставлял себя вспоминать этот чужой образ, заставив его двигаться,
протянуть руку и коснуться кончиками пальцев протянутой ладони
Вика.
В ту же секунду образ погас.
– Мартин?
«Прости, я не смог дальше».
– Спасибо, – серьезно сказал Вик, закрывая глаза.
— Ладно. На будущий год поедем вместе,
сам увидишь… Там ты хоть человеком станешь.
— А сейчас я кто? — спрашивал
Генка.
— Сейчас ты так… так просто, — отвечал
отец без улыбки.
Даже серые светлые глаза не
улыбались.
И Генкины глаза, такие же серые и
светлые, не улыбались тоже.
В. Крапивин
Утро началось с грохота.
Мартин проснулся первым. Поднялся с кровати, накинул рубашку и
медленно открыл окно.
«Мартин, не надо, вдруг папе там плохо?..» – раздался испуганный
голос.
Впрочем, вернуть себе контроль над ситуацией Вик не
попытался.
– Да нет, Вик, ему там очень хорошо. Только нам с тобой там
лучше сейчас не появляться, – процедил Мартин, быстро шнуруя
ботинки.
«Что с ним?..»
С кухни раздалась нечленораздельная брань и частые, гулкие
удары. Мартин поморщился – судя по звуку, Анатолий колотил по стене
кастрюлей.
Мелькнула мысль о том, чтобы спуститься и посмотреть. Показать
Вику отца в самом неприглядном свете. Разбить его авторитет. Потому
что сама мысль о том, что Вик слушается и едва ли не боготворит
помешанного алкоголика ужасала.
Но Мартин не стал. Вик любит отца, и еще не способен оценивать
опасность или мыслить категориями «собственное достоинство»,
«честь», «благородство». Он просто бросится к отцу, и, скорее
всего, пострадает. Вместо этого Мартин вытащил из-под кровати
сумку, собранную как раз на такой случай, и закинул на плечо.