Объяснять Вику что такое «белая горячка» он не собирался. Но
ждал этого с тем самых пор, как Анатолий неделю назад разбил
самогонный аппарат в подвале.
– Твой папа очень пьян и не понимает, что делает. Может тебя
обидеть и не понять, – выбрал он самую нейтральную версию.
«А себя он… не обидит?» – обеспокоенно поинтересовался
мальчик.
Мартин про себя выругал некстати появившуюся сострадательность,
но потом осекся. Ребенок должен сопереживать. Даже тем, кто не
заслуживает этого.
– Это ты виноват, сучонок! – раздался торжествующий рев с
кухни.
– Не думаю, – проворчал Мартин, закрывая дверь на защелку.
Не дожидаясь, пока отец выломает дверь, он выпрыгнул из окна,
боком протиснулся в щель в заборе и бросился к лесу.
Во дворе скулили собаки. Когда Мартин почти достиг опушки, за
спиной раздался грохот и звон битого стекла.
Отец все-таки выломал дверь и разбил окно в комнате.
«Проклятье…» – тоскливо подумал Мартин, сворачивая с тропы.
А ведь скоро осень. И Вик непременно заболеет. Потому что окно,
как есть, придется заколачивать фанерой – не ждать же от Анатолия,
что он догадается его застеклить.
…
«Мартин, ну куда ты?..» – растерянно спросил Вик, давно
потерявший направление.
– Не переживай, мы недалеко от дома. Сейчас лесом подойдем к
деревне и пойдем искать женщину с огородом, заодно, надеюсь, она
тебя покормит.
«А как же папа?..»
– Папа… сегодня хочет побыть один.
Это была ложь. Папа не хотел быть один. Папа был из тех, кто,
впав в буйство начинал искать зрителей. Но оставлять Вика на это
смотреть, подвергая его опасности Мартин не собирался.
Он остановился, скинул сумку на землю и сел рядом.
Ему очень хотелось поговорить с Виком. Чтобы он понял. Но Мартин
никак не мог отыскать для него нужных слов. Не мог сказать, что ему
больно видеть, как отец обращается с ним. Что он очень боится
умереть, но не только потому, что тогда потеряет доставшиеся ему
крохи жизни. Ведь если он умрет – Вик останется один, никто его не
уведет от опасности, не накормит, не утешит и не научит дружить с
собаками.
А еще Мартин очень хотел бы сказать, что у него хотя и есть
странная, почти целиком состоящая из чужих воспоминаний память и
удивительным образом возникшая собственная душа… он все еще не
понимал, что за мир его окружает, и как в нем жить. Что он сам не
взрослый, и что он отчаянно барахтается, порой бестолково и
бессмысленно. И что ему тоже нужна помощь. Чтобы Вик не обижался,
когда Мартин делает что-то не так – он очень старается.