Но Мартин молчал. Вик жил в мире, где люди были равнодушны друг
к другу. Ему хватало чужой беспомощности.
– Хочешь… поговорим об этом? – спросил он, резонно рассудив, что
со своими переживаниями он как-нибудь справится, а вот Вик явно
должен быть напуган и его нужно успокоить.
«Я… ничего не понимаю», – ответил Вик.
«Я тоже», – хотел ответить Мартин, но прикусил язык.
– Твой отец… подвержен… дурным привычкам. Когда он выпивает он
переносится… в другую реальность. Ему кажется, что там хорошо. Но
он путает ее с настоящим миром, и оставаясь там, здесь ведет себя…
некрасиво.
«Но ты же тоже в другой реальности?»
Другая. Реальность. Что это за реальность такая – дверной проем
и темнота? И реальность ли это вообще.
– Я… это не та реальность. Я ее не путаю с тем миром, в котором
все люди живут. И я здесь родился, так уж вышло.
«А ты хотел бы…»
– Хотел бы, – честно признался он, не требуя завершить
вопрос.
«И ты бы меня бросил, да?..»
– Вик, я… тебе давал поводы так думать? Думаешь, я это все…
чтобы жить? – стараясь скрыть секундную обиду спросил он.
Он сам себе в первый же день честно ответил на этот вопрос. Нет,
не для этого. К мальчику он удивительным образом успел привязаться.
К тому же это было бы подло и жестоко. А Мартин, хоть был неуклюжим
в проявлении чувств, ворчливым и порой не слишком снисходительным к
чужим порокам, подлым и жестоким не был точно.
«Нет, я… не то хотел…»
– Вик, я не такой, как твоя мать. И даже не как твой отец. Я
очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо. И я не просто хочу, я
стараюсь это «хорошо» приблизить. Как умею.
– Ты… пойдешь в деревню?
«Нет… ты там что-то хочешь, а я не знаю куда смотреть и что
просить. И подсказки твои слушать… И так я тут сижу под кустом и с
деревом разговариваю», – Мартин почти увидел, как Вик смешно
наморщил нос, когда говорил.
Хотел ему ответить что-то о том, что их никто не видит, но
вместо этого просто рассмеялся. Легко, будто и не было никакой
темноты за спиной, страхов, ответственности и пьяного отца.
Он слышал, что Вик рассмеялся в ответ.
Хороший был смех, тихий и переливчатый, как колокольчик на
ветру.
…
Мартин умылся и пригладил волосы теплой водой из бутылки,
лежавшей в сумке. Ему было немного страшно идти в деревню. Он
опасался детей – тех самых, загорелых, с цепкими взглядами и
грубыми руками. Которые не любят чужаков.