Каждой ночью, что приходил в коридор бесформенный монстр с
тысячей черных глаз и медленно тащил свое грузное тело к комнате,
оставляя за собой липкий черный след. Каждым утром, что Мартин
обнаруживал пустой холодильник.
Каждым днем, что Вик пытался заслужить любовь отца, но
наталкивался на глухую стену равнодушия.
Женщина чем-то гремела в холодильнике.
– Что ты хотел в журналах, мальчик? – тихо спросила она.
– У нас куры расклевывают яйца. В огороде ничер… ничего не
растет… – Мартин на секунду прикрыл глаза, настраиваясь на образ
очень воспитанного и старательного шестилетнего мальчика.
И, уже более мягким голосом, тщательно подбирая слова
продолжил:
– Я с города приехал. Папа у меня занятой очень, он свинок
разводит, а за ними, он говорит, глаз да глаз нужен…
«Мартин, ты издеваешься, да?»
– Я вот подумал – ну не до огорода же ему, и не до кур. А мне бы
ягод ему на вечер собрать, или яйца пожарить – он уставший всегда.
И в огороде, опять же, что-нибудь посадить. Только я не умею
совсем, меня в городе только книжки читать научили и считать.
– И ты хотел научиться. Ты хотел сидеть и читать журналы вместо
того, чтобы обо всем спросить?
– Так все заняты. Вот ваша тетя Римма даже разговаривать не
стала. Я уж сам разберусь, потихоньку…
Женщина поставила на стол стакан молока и тарелку с
печеньем.
– Чтобы куры не расклевывали яйца им нужен мел. Я тебе дам
коробку. И журналов у меня нет, но есть справочник по ботанике,
клиенты дарили, можешь забирать. Хоть на растопку если что
сгодится... И саженцы я тебе… дам. И сажать научу.Ты только…
приходи дня через три, – с какой-то беспомощностью попросила
женщина.
– Чем вам помочь-то? – чуть мрачнее спросил Вик, которому Мартин
уступил, чтобы тот поел и продолжил разговор. Вик все еще ее
побаивался, но старался, чтобы этого не было заметно.
– Мне… не нужно помогать. Ты… приходи, ладно?
– А где ваши дети? – спросил не отличающийся тактичностью
Вик.
Впрочем, женщина не рассердилась, не обиделась и вообще никак не
проявила, что ее задел вопрос. Только Мартин заметил, как дрогнули
кончики ее пальцев.
– Повитуха я. Своих детей Бог не дал. А хочешь – послушай, что
тебе в деревне скажут. Что это наказание.
Вик ничего не понял. Он решил про себя, что женщина сумасшедшая,
и говорить может что угодно.
– Давайте я вам хоть окна помою? – предложил Вик.