–
Как чувствуете себя, Валериан Витольдович? – продолжает
Бурденко.
–
Хорошо.
–
Голова болит?
–
Ночью было. Но я справился. Вот этим.
Протягиваю руку и зажигаю над ладонью свечение.
–
Все ваши фокусы, – бурчит Бурденко. Хирург-практик, он со скепсисом
относится к чудесам. Я его понимаю – сам такой. Но что есть, то
есть. – Посмотрим! – Бурденко достает из кармана слуховую трубку. –
Нуте-с…
В
следующие пять минут меня выслушивают, выстукивают и щупают. В
завершение Бурденко разматывает на моей голове бинт и исследует
операционный шов.
–
Странно, – бормочет под нос. – Оперировал третьего
дня[4], а рана почти зажила. Воспаления
нет. Удивительно.
Благоразумно молчу.
–
Неплохо, очень даже неплохо.
Бурденко бинтует мне голову обратно.
–
Мне можно вставать? – интересуюсь.
–
Что вы! – Бурденко крутит головой. – После проникающего ранения в
мозг? Осколок я достал, отверстие в черепе закрыл, рана заживает,
но что там внутри, неизвестно. Мозг – темное дело. Постельный
режим, голубчик! Причем, строгий.
–
Благодарю, Николай Нилович! Спасли вы меня. Можно сказать: вырвали
из лап смерти.
Звучит пафосно, но здесь этого не стесняются.
–
Это мой долг, Валериан Витольдович! Что вам объяснять? Сами
оперируете, – он встает и поворачивается к Загряжскому. – С вашего
позволения удалюсь. Раненый попечения не требует, а у меня
дела.
–
Спасибо, Николай Нилович! – благодарит Загряжский.
Бурденко кивает и уходит. Выглядит он недовольно. Понимаю, от
чего. Главного хирурга фронта оторвали от дел ради какого-то
раненого. Осмотреть меня мог и обычный врач, но я привилегированный
больной. Не потому, что меня с Загряжским и Бурденко связывают
добрые отношения, отнюдь. На меня положила глаз наследница
престола, а это выводит недавнего зауряд-врача в число
вип-персон.
Загряжский устраивается на стуле.
–
Чем могу быть полезен, Валериан Витольдович? Есть просьбы,
пожелания?
Дожил! Начальник госпиталя, статский советник, интересуется у
начальника медсанбата и надворного советника его пожеланиями. Это
если бы генерал в моем мире спрашивал о том же подполковника.
Впрочем, был бы я зятем Путина… Или хотя бы кандидатом в зятья.