Причем, в тот момент, когда средняя полка оказалась поднятой, то
вдруг выяснилось, что между отдельными отсеками нарисовался проем.
То есть находясь в опущенном положении полка как раз этот проем
закрывала. Разве что за моей спиной осталась жиденькая
металлическая перегородка, потому что отсек был крайним.
Прислонившись к ней, я почувствовал, что она достаточно теплая,
ведь за нею стоит печь, значит мне будет вполне комфортно.
Слева от отсеков имелся сквозной проход, и никаких боковых мест,
не наблюдалось, правда во всю длину вагона имелись откидные узкие
лавки, на которых можно было сидеть спиной к окну. А над окнами,
точно такие же багажные полки, и там уже устроились некоторые
пассажиры. Сейчас нижние лавки были пустыми, но я чувствовал, что
все это ненадолго.
Моими соседями по отсеку оказались пара пожилых мужчин, а
напротив семья, состоящая из мужичка лет тридцати или чуть старше,
какой-то худенькой женщины, примерно этого же возраста, хотя с до
того изможденным лицом, что ей можно было дать, и сорок, и даже
больше лет. Рядом с нею сидели двое пацанов погодок девяти-десяти
лет. Как оказалось, семья решила перебраться в Уфу. Якобы прошел
слух, что там можно легко найти место для жизни, получить земельный
надел, и даже свободный дом. Мол из-за какого-то поветрия, или
гражданской войны, многие деревни опустели, и там сейчас с
удовольствием принимают беженцев из Сибири, вот и учтя все это,
семья и решила отправиться в Уфу, искать счастья. Я тоже
представился, и сказал, что отца застрелили бандиты, мать померла
много раньше, а я направляюсь к тетке, двоюродной сестре отца,
которая якобы, живет в Саратове. Версия была принята, без вопросов,
и на этом знакомство в общем закончилось. Хотя забыл упомянуть о
сидящих рядом дедках. Оба оказались из какой-то деревни под
Челябинском, а в Омск, ездили толи на заработки, толи еще по какой
причине, и сейчас возвращаются обратно домой.
В чем заключалась моя ошибка, я понял еще до отправления поезда.
Хотя, после отправления, стало все же полегче, из-за небольшого
сквознячка, идущего от окна. Во-первых, находящуюся за перегородкой
печь, растопили до такой степени, что прислониться к перегородке
было просто невозможно из риска получить ожог. И все время пришлось
искать какое-то положение, чтобы случайно не задеть эту
перегородку. Во-вторых, трубы, проходящие возле стены, буквально
под ногами, тоже были огненными, особенно та, что шла чуть ниже, да
и верхняя отставала не намного. В какой-то момент, мне показалось,
что стоит поставить возле нее котелок с водой, и вода тут же
закипит. Учитывая, что рядом со мною сидело еще два мужика,
отстраниться от этого места, было проблематично. Даже, когда я
вышел немного размяться, рассчитывая на то, что кто-то подвинется,
место так и осталось за мной, люди были похоже опытными. Вдобавок
ко всему, во всем вагоне не оказалось ни единого окна, которое
можно было бы открыть. То есть окна защищали от мороза, но ни о
каком проветривании речи даже не шло. А стоило кому-то открыть
дверь, ведущую в тамбур, как тотчас раздавалось требование ее
запереть. Добавьте к этому дым от папирос, махры и трубок, висящий
такими клубами, что хоть топор вешай, и вы поймете все картину
этого вагона.