— Явных повреждений нет, — сообщил медик командиру группы. —
Истощение, обезвоживание, психологический шок, но физически
относительно целы.
— Отправляйте в лагерь, — скомандовал тот. — Полный протокол
дезинфекции и карантин на сорок восемь часов.
Их усадили в бронетранспортёр, который тронулся в сторону
военного лагеря. Лена сидела рядом, её голова в какой-то момент
опустилась на плечо Антона. Она заснула — истощение и внезапное
ощущение безопасности сделали своё дело.
Антон сидел с широко открытыми глазами, глядя в никуда. Его рука
то и дело поднималась к шее, пальцы осторожно касались царапины.
Она уже не кровоточила, начала покрываться тонкой корочкой. Такая
незначительная, такая маленькая...
Возможно, он действительно просто поранился об острый край
металла или стекла во время бегства. Возможно, мальчик-зомби даже
не коснулся его, а кровь появилась от того, что он сам расцарапал
кожу в панике. Возможно, всё будет хорошо.
Но глубоко внутри, в тёмных закоулках сознания, зарождалось
страшное подозрение. Ведь тот зомби-мальчишка двигался слишком
быстро, слишком целенаправленно для обычного мертвеца. А в момент,
когда он пролетал мимо, Антон почувствовал не просто прикосновение,
но короткую, резкую боль — будто что-то острое скользнуло по коже.
Зуб? Ноготь?
Достаточно ли этого для заражения? Он не знал. Никто точно не
знал, как именно работает вирус. Но истории о людях, которые
превращались после незначительных контактов с заражёнными, ходили с
первых дней эпидемии.
Бронетранспортёр подпрыгнул на выбоине, и голова Лены
соскользнула с его плеча. Она пробормотала что-то во сне и снова
прислонилась к нему. Антон осторожно обнял её одной рукой, чувствуя
странную смесь нежности и отчаяния.
"Если я заражён," — думал он, глядя на её осунувшееся от
усталости лицо, — "то должен уйти. Как можно дальше от лагеря. От
неё. От всех людей."
Но не сейчас. Сейчас он просто хотел верить, что всё будет
хорошо. Что кошмар закончился и впереди их ждёт безопасное убежище,
пища, отдых, возможно, даже встреча с выжившими родными.
Маленькая царапина на шее начала пульсировать тупой болью. Или
ему только казалось? Температура словно поднималась, но может, это
просто от усталости и стресса?
Антон закрыл глаза, пытаясь отогнать дурные мысли. Но образ
мальчика-зомби, его молниеносный прыжок и то неуловимое движение,
которое оставило след на его шее, продолжали стоять перед глазами.
Напоминание о том, что в этом новом, ужасном мире даже спасение
может оказаться иллюзией.