— При таких заработках твой народ должен быть богатым? — спросил
я.
Бату горько усмехнулся.
— Заработки есть. Но редкий увозит домой несколько сот рублей.
Все остальные деньги переходят к китайцам. Те обманывают мой моих
соплеменников самым бессовестным образом.
— И как же? — заинтересовался я.
— Навстречу каравану выезжают китайцы и приглашают хозяина
остановиться у них даром, оказывая всяческое внимание. В другое
время китаец и говорить-то не станет. Соплеменник доверяет хитрому
китайцу, намереваясь рассчитаться за чай, который берет на извоз.
Это хитрецу и нужно. Получив деньги, тот обсчитывает и предлагает
товары по двойным ценам. Часть денег идет на подати, взятки, часть
пропивается, и в конце концов мои соплеменники уезжают с ничтожным
остатком. Еще часть отдают в кумирни жрецам, так что возвращаются
домой почти с пустыми руками!
Я слушал его и думал о том, как похожи методы обмана во все
времена и у всех народов. И о том, как важно нам самим не попасть
впросак, когда придет время сбывать серебро.
Степь казалась мирной, но мы нутром чуяли опасность. И она
пришла неожиданно, глубокой ночью, когда лагерь спал тревожным
сном. Меня разбудило неясное движение, тихий шум — фырканье
лошадей, приглушенные шаги. Рядом завозился Софрон, солдатской
чуйкой тоже уловивший неладное.
— Что там? — шепотом спросил он, рука его уже нащупывала приклад
ружья.
— Тихо! — прошипел я, вглядываясь в темноту за пределы тусклого
круга света от догоравшего костра. Луны не было. В тенях, там, где
стояли верблюды и наша единственная оставшаяся лошадь, мелькали
какие-то фигуры. Невысокие, быстрые, двигались почти бесшумно.
Сомнений не было. Конокрады! Или, как их тут называли, хунхузы —
местные бандиты, промышлявшие грабежом караванов и угоном
скота.
— Тревога! — заорал я во все горло, вскакивая на ноги. —
Хунхузы! Скот угонят!
Лагерь мгновенно взорвался криками и суматохой. Монголы Хана
выскочили из своего войлочного шатра с ружьями и луками. Наши тоже
подоспели, хватаясь за оружие — ружья, ножи, что было под рукой.
Несколько теней уже отделились от стада, ведя за собой упирающихся
верблюдов и пару монгольских лошадей. Наших, к счастью, не тронули
— видимо, не успели. Раздался свист стрел — монголы открыли огонь.
Я увидел, как один из хунхузов вскрикнул и упал, скорчившись.
Остальные, не обращая внимания, пытались быстрее увести добычу.