Еще через день пути, преодолев
последний перевал, мы наконец прибыли в Ханьхэхэй. Городок оказался
заметно меньше и беднее Ундурхана, но, как ни странно, показался
нам уютнее и спокойнее. Те же кривые, немощеные улочки, те же
приземистые глинобитные фанзы с плоскими крышами, но здесь было
меньше шума, показной суеты и той откровенной грязи, что так
поразила нас в предыдущих городах. Чувствовалось, что это не
столько крупный торговый узел, сколько ремесленный центр, живущий
своей неспешной жизнью. Мы остановились на постоялом дворе — ганзе
— поскромнее и потише, чем в Ундурхане, но зато здесь было меньше
любопытных глаз и назойливых соглядатаев.
Первым делом нужно было разузнать про
местного амбаня и как можно деликатнее навести мосты. Очир, оставив
верблюдов на попечение молчаливого хозяина ганзы, немедленно
отправился на разведку. Вернулся он довольно скоро, и вид у него
был заговорщический.
— Амбань здесь молодой, — доложил он,
понизив голос, хотя вокруг никого не было. — Говорят, знатный, из
самой столицы присланный, но… слабый. Опиум курит, — подтвердил он
свой предыдущий рассказ, и в его глазах мелькнула хитринка. — Много
курит. Делами почти не занимается, все его помощники да
прихлебатели решают. Попасть к нему можно, если принести хороший
«подарок». Очень хороший. Или если есть к нему какое-то… особенное
дело, от которого он не сможет отказаться!
«Особенное дело» у нас как раз было,
да и «подарок», способный растопить сердце любого опиумного
наркомана, тоже нашелся. Я решил действовать не мешкая, пока удача,
кажется, была на нашей стороне. Через Очира, который быстро нашел
нужных людей, мы передали в ямынь — резиденцию амбаня — вежливое
сообщение, что прибыли русские купцы с редким и весьма ценным
товаром из далеких стран, который желают предложить его
превосходительству лично, в знак глубочайшего уважения. К
сообщению, разумеется, приложили небольшой «бакшиш» для секретаря
или помощника, отвечающего за прием посетителей — щепотку того
самого первосортного опиума из ларца Тэкклби.
Ответ пришел на удивление быстро, что
подтверждало наши догадки о слабостях местного правителя. Нас
приглашали в ямынь на следующий день после полудня. Готовились к
визиту мы со всей тщательностью.
Решили идти втроем: я — как глава
нашей маленькой «торговой делегации», Левицкий — как самый
представительный, обладающий аристократическими манерами и
способный поддержать светскую беседу, если таковая потребуется, — и
Очир в качестве переводчика и знатока местных обычаев. На всякий
случай я взял с собой и тот самый небольшой ларец, в котором лежал
наш главный козырь — часть купленного у Тэкклби опиума лучшего
индийского сорта. Серебро мы решили пока не показывать, приберегая
его для решающего момента.