Леонор почувствовала, как холодеют пальцы. Она усмехнулась,
разглядывая узоры на чайной чашке.
— Это было так очевидно?
— Для меня — да. Для Инквизиции — несомненно. — Ледяные глаза
барона сузились. — Они не дураки, к несчастью. Вызов принят. Теперь
ждём ответного хода. Как ведет себя твой муж?
Чашка дрогнула в руках Леонор.
— Мне отвратительно говорить об этом, — ее руки крепче сжали
чашку, — но я не могу ему доверить нашу судьбу. Сегодня он
отправился в Храм Ветра. Впервые за годы.
Барон медленно откусил кусочек пирожного, будто пережевывая
новую информацию.
— Ты предполагаешь...
— Да. — Леонор резко встала, задев стол. — И я не знаю, как
удержать его на стороне короны.
— Стоит ли? — голос барона прозвучал неожиданно мягко.
Дочь обернулась к нему, и в её глазах вспыхнул огонь:
— Он мой муж. Я не позволю ему свернуть на тёмную дорожку. Разве
не в этом сила семьи — вести друг друга сквозь тьму?
Барон поднялся, положив тяжелую руку на её плечо:
— Помни, золотце моё: когда гангрена поражает ногу — её
отсекают. Чтобы спасти всего человека. — Его пальцы слегка сжались.
— И иногда, чтобы спасти семью.
— Да, но что делать, если эту ногу подарил Император?
На это барон ответить не смог.
Сесилия Альдебрант, Императрица Морнвельда
Шесть песков.
Мелкие песчинки еще досыпали свой путь в хрустальных часах,
когда Сесилия Альдебрант уже стояла у окна, обхватив ладонями чашку
с чаем. Пар поднимался к ее лицу, освещаемому первыми лучами
солнца.
Она была жаворонком по своей природе. Когда-то это качество
помогло ей заслужить расположение свекра – будучи еще супругой
наследного принца, она успевала за утро сделать больше, чем иные
придворные за неделю. Теперь же, став Императрицей, она ценила эти
тихие минуты перед бурей дня.
Императорские чертоги – сердце императорского дворца, его высшая
точка и символ. Отсюда, с захватывающей дух высоты, перед ней
разворачивался двойной портрет столицы Морнвельда - города
Вельграад.
В центре – изысканная красота власти. Резные шпили дворцовых
крыш, будто застывшие в поклоне перед троном. Сады, выстриженные с
математической точностью. Кружевная ограда, где каждый завиток
рассказывал историю династии.
А окружал дворец – лабиринт столицы. Строгий, дымный, лишенный
украшений. Узкие улочки сжимали дома, как удав свою добычу. Ни
единого цветка на подоконниках, ни одной лишней завитушки на
фасадах. Будто показательная простота была здесь добродетелью, а
красота – грехом.