Ничего, я тебя, тварь, по любому прижму. Раскручу хотя бы
ниточку, что от убитого англичанина тянется. Не так, так эдак
докопаюсь, кто здесь воду мутит.
Встал я с дивана, говорю:
— Василий, одеваться!
Слуга Василий возник, как привидение — только что не был, и вот
он здесь.
— Чего изволите, Дмитрий Александрович? У нас одежда на выбор,
на любой вкус.
— Полицейский мундир имеется? — спрашиваю. Ничего себе у них тут
уровень обслуживания. — Мне к месту убийства идти. На осмотр места
происшествия.
— Шутишь? — Кирилл спрашивает. — Или взаправду?
— Какие тут шутки, — отвечаю. — Инженер Краевский, что нынче
вечером на приёме у посла буянил, прикончил британского подданного.
Я гнался за ним, так он в речку прыгнул. Если б не ты, сейчас
вместе с ним раков бы кормили.
Говорю, а сам на Митюшу смотрю. Знает, знает что-то гадёныш, не
зря с народовольцами крутился. Вон как глазки забегали…
— Позвольте, юноша, вы сказали — инженер Краевский?
А это какой-то пожилой дядька — в строгом сюртуке, на глазу
пенсне, бородка клинышком, животик сытый. Выбрался из крайнего
дивана, что у окна, ко мне подступил, глаза так и моргают:
— Я не ослышался, вы сказали — Краевский?
— Знакомый ваш? — спрашиваю.
Тут мне лакей одежду принёс. Я кальсоны натягиваю, а дядьке хоть
бы что, всё ближе подступает. Сразу видно, волнуется:
— Алексей мой бывший студент. Позвольте представиться —
Лобановский, ректор института железнодорожников.
Так-так, не про него ли мне инженер говорил, перед тем, как в
речку прыгнуть? Что Лобановский ему велел дело замять?
На ловца и зверь бежит…
— Так он жив? — ректор спрашивает.
— Нет. Утонул.
Лобановский пенсне с глаза стащил, давай протирать, а у самого
руки трясутся. Со стороны незаметно, но я-то вижу.
— Ах, какое горе, какая беда…
— Ещё какое, — говорю. — Для вас особенно. Он мне так и сказал
перед смертью.
Дзыньк — у дядьки ректора пальцы дрогнули, пенсне на пол упало.
Ректор рот раскрыл, на меня уставился.
А я мундир офицера полиции застегнул, ладонями по бокам провёл,
оправил. Лакей мне щёточкой по плечам да по спине помахал, сдул
пылинки.
— Красота, ваше благородие! — бормочет. — Как на вас пошито!
Я глаза скосил на погоны — ничего себе. Был Димка
Найдёнов коллежский регистратор, потом стал губернский секретарь.
Считай, поручик, не меньше. А сейчас на мне погоны капитана. Это
кто же в клубе такой мундирчик забыл?