После вчерашней встречи на складах предстояло много работы.
Тяжелые дождевые тучи по-прежнему висели над Манхэттеном, превращая
утро в мрачные сумерки.
Мраморный вестибюль здания на углу Бродвея и Уолл-стрит встретил
меня приглушенным гулом. Клерки, стенографистки и младшие
сотрудники спешили к рабочим местам, сжимая в руках зонты и мокрые
от дождя шляпы.
Джеймс, наш пожилой швейцар с седыми бакенбардами и
покрасневшими от подагры суставами, доставшийся в наследство вместе
с компанией Харрисона, приветствовал меня с привычной
учтивостью:
— Доброе утро, мистер Стерлинг. Ранняя пташка сегодня.
Эти слова уже стали у нас своего рода ритуалом.
— Дела требуют, Джеймс, — я слегка кивнул ему, отдавая промокшее
пальто и шляпу. — Что-нибудь важное?
— Мистер Прескотт звонил, сказал, что задержится до одиннадцати.
И пришла почта из Чикаго, я передал ее мисс Говард.
Он сделал паузу, явно колеблясь, стоит ли добавлять что-то
еще.
— Что-то еще, Джеймс?
— Да пустяки, сэр. Там сидят две женщины в приемной с самого
открытия. Не из наших обычных клиентов, если вы понимаете. Я
сказал, что мы работаем только по предварительной записи, но они
настаивают.
Я бросил взгляд в сторону приемной через арочный проем. В углу
на ковровой банкетке ждали две женские фигуры, одна постарше, с
прямой спиной и сжатыми на коленях руками, другая молодая девушка,
нервно перелистывающая бухгалтерский журнал, забытый кем-то на
столике.
— Кто они? — спросил я, невольно задерживаясь.
— Не представились толком, — Джеймс понизил голос до
заговорщического шепота. — Но девушка что-то говорила о сбережениях
и инвестициях. Я, конечно, объяснил, что наша фирма работает только
с состоятельными клиентами, минимальный порог инвестиций пятьдесят
тысяч долларов...
По скромной одежде посетительниц было ясно, что таких сумм у них
нет и близко. Женщина одета в давно вышедшее из моды коричневое
пальто с потертым меховым воротником, а ее шляпка с единственным
потускневшим пером выглядела так, будто пережила не один сезон.
Девушка носила простое темно-синее платье с белым воротничком,
слишком легкое для такой погоды.
Что-то в их положении, настойчивых, но растерянных, напомнило
мне старые времена. Маклер Алекс Фишер безжалостно использовал
подобных клиентов, втягивая их в рискованные инвестиции ради
комиссионных.