— Я предпочитаю реализм оптимизму, — ответил я, встречая его
взгляд. — Особенно когда реализм может спасти людям деньги.
— Ах, бросьте! — Спенсер затянулся сигарой. — Мы переживаем
величайший бум в истории человечества! Вы слишком серьезны для
такой вечеринки. Расслабьтесь, выпейте еще шампанского.
Часы в углу зала пробили девять. Вечеринка достигла апогея, но я
чувствовал, что пора уходить. Слишком много самодовольства, слишком
много слепой веры в бесконечное процветание. Эти люди танцевали на
краю пропасти, не подозревая, что через несколько недель многие из
них потеряют все.
— Пора, — тихо сказал я О'Мэлли.
— Согласен, босс. Много чести для одного вечера.
Мы незаметно направились к выходу, когда нас окликнул молодой
брокер по имени Дженкинс, тот самый, который хвастался своими
заработками на RCA:
— Мистер Стерлинг! — он подбежал к нам, слегка покачиваясь от
выпитого шампанского. — Можно задать вопрос? Говорят, вы самый
умный финансист на Уолл-стрит. Что думаете о моей стратегии с Radio
Corporation?
Я остановился и внимательно посмотрел на него. Парень молод, не
больше двадцати пяти, с честными глазами и открытым лицом. Скорее
всего, выходец из небогатой семьи, пробившийся в финансовый мир
благодаря способностям и трудолюбию.
— Мистер Дженкинс, — осторожно начал я, — могу дать вам один
совет. Никогда не инвестируйте больше, чем можете позволить себе
потерять. И никогда не занимайте деньги под залог акций для покупки
тех же акций.
— Но все так делают! — возразил он. — Маржинальная торговля -
это нормальная практика!
— Нормальная, пока рынок растет, — я положил руку ему на плечо.
— А что будет, если он начнет падать?
— Не начнет! — уверенно заявил Дженкинс. — Экономика слишком
сильна. У нас есть радио, автомобили, авиация, электричество.
Америка никогда не была так богата!
Я посмотрел в его молодые, полные веры глаза и понял, что
переубедить его невозможно. Как и остальных в этом зале.
— Желаю удачи, — тихо сказал я и направился к выходу.
На улице прохладный октябрьский воздух показался освежающим
после душной атмосферы яхт-клуба. Мартинс уже ждал с открытой
дверцей Packard.
— Домой, босс? — спросил О'Мэлли, устраиваясь на заднем
сиденье.
— Нет, в банк — я поглядел в окно на огни ночного Нью-Йорка. —
И, Патрик?
— Да, сэр?
— Больше никаких вечеринок до Нового года. У меня нет сил
наблюдать, как люди празднуют приближение собственной гибели.