Вот ведь…
«Скальпель! — блеснула мысль. — В
саквояже есть скальпель! Им можно отбиться!»
Конечно, это было безумием —
выходить на волка с одним скальпелем. Но лучше попытаться
использовать этот маленький шанс, чем смиренно погибнуть от клыков
зверя.
В лесах Зарного волки были не
редкостью, особенно в голодные зимы, когда добыча уходила глубже,
человек в такие моменты становился целью. Этот зверь, чувствующий
приближение суровой зимы, наедался мясом впрок. И одинокий
заблудший человечишка был идеальной добычей для него.
Иван Палыч с трудом подавив страх,
выпрямился. Нельзя показывать зверю, что боишься его.
Волк зыркнул на человека, угрожающе,
прямо в глаза.
Доктор не отвел взгляда.
Битва началась без слов, без
движений — только взгляды, как клинки, скрестились в морозной
тишине. Парень знал: бежать нельзя, кричать — еще хуже. Волк, чуя
слабость, бросится, а его клыки разорвут быстрее, чем пуля.
Иван Палыч шагнул вперёд. Медленно,
очень медленно.
— Пошёл прочь. — Также медленно
прорычал доктор, не отводя взгляда.
Волк дрогнул, его уши прижались, но
он не отступил, его лапы, широкие, как лопаты, вмяли грязь.
Прыгнет? Или нет?
Стоять, не дергаться! Не подавать
страху. А если прыгнет, то…
Парень понимал, что не успеет
выхватить скальпель, но намеревался уклониться от выпада, а уж
потом лезть за оружием. И драться. До последнего.
Так же не отводя глаз, доктор шагнул
ещё вперед. Зверь зарычал громче, шерсть встала дыбом.
Чувствуя, как пот стекает по спине,
доктор рявкнул:
— Прочь, я сказал!
Волк замер. Такого поворота событий
он явно не ожидал и сейчас размышлял как поступить дальше.
Рискнуть? Сразиться с двуногим? Или отсутпить?
Зверь, мотнув головой, все же
отступил на шаг, затем ещё, его глаза горели, но лапы, медленно,
понесли лохматого назад.
Иван Палыч, не моргая, держал
взгляд, сердце колотилось, как мотор мотоцикла, пока волк, наконец,
не повернулся и не растворился в тенях, как призрак. Снег хрустнул
под его лапами в последний раз, и звенящая тишина вернулась.
Парень выдохнул, его плечи
опустились, и он вдруг почувствовал такую слабость, что готов был
упасть в грязь прямо тут. Словно вытащили из него все кости. Рука,
сжимавшая саквояж, задрожала.
— Будем надеется, что волк одиночка
и стаи поблизости нет, — прохрипел Иван Палыч и двинул дальше.