Наши противники – потому, что
обескровили северных пиратов так, что те долго их после не
беспокоили, и прибрежные государства несколько лет смогли
наслаждаться покоем. Еще более оживилась морская торговля,
богатели прибрежные поселения.
И немало вис сложили скальды о том
сражении, воспев победу в веках, в память и назидание будущим
поколениям (я и сам знаю несколько).
Море же в районе островов Бьерке, да
и сами острова плохим местом ныне считаются, которое каждый кормчий
старается обойти мало не за десяток миль, а то и дальше. Батя
рассказывал, что острова постоянно накрыты какой-то дымкой, и если
подойти поближе, то вроде как корабли сквозь нее видать. Те самые,
вражеские, что погибли в сражении. К самим островам, он говорит,
желающих подойти не находится, что, впрочем, не значит, что их не
было: немало кораблей, с побитой командой вынесло на берег
островов, и прибрать бесхозное добро – те же брони, к примеру,
охотников должно было найтись немало. Только никто тех смельчаков,
что решили прах мертвых потревожить, больше не видел.
От дум о славных деяниях прошлого, и
любования прибрежными красотами, мысли сами как-то перетекли на
дела насущные.
Как же коряво то все вышло, с этим
свиданием, и бегством из борга!
Еще вчера я был юным, но весьма
перспективным дренгом, будущим колдуном, интересным женихом,
сегодня – изгнанник, без семьи и рода. Всего имущества – лодка
(причем, формально краденая), да то, что мне Орм в руки дал и в
лодку положил. Так ведь, кстати, его и не поблагодарил, что выручил
меня. Спас ведь мою тощую задницу от кола. Или шею, от ярма – если
бы решился я на Турид жениться. Здорово он все придумал, надеюсь,
смог от Скряги на тинге отбрехаться, да матери объяснить, что к
чему. Как же жалко ее расстраивать…
Люблю мать ведь.
Тут душу неприятно кольнула
предательская мыслишка: как-то уж слишком вовремя Финн явился
утречком. И свидетелей собрал, да Торстейна позвал – а тот живет
совсем не рядом, и поторапливаться, ежели чего, совсем не умеет. А
Орм сильно завидовал Хегни: как же, такую красавицу в жены отхватил
– и заглядывался на сестру Ауд, юную Астрид, а та слаще всего
улыбалась мне. И мне же завидовал: не достался ему дар Имира,
способность творить волшебство.
И проделал все уж больно ловко, все
успел: и Гуннара подговорить, и лодку снарядить, и мне вещи
приготовить для похода сподобился. Неужели…