"Обязательно скажу Пану, что он дракон. Ему понравится",
— подумал я, и уголок губ предательски дёрнулся в не до
конца задавленной усмешке.
Фарид уловил этот жест. Он чувствовал собеседника, улавливал
настроение, как лекарь — жар под кожей, как акустик шум винта в
гуле море. Но, видимо, на миг принял усмешку за насмешку — и в его
голосе на мгновение появилась терпкость, как в столь любимом тут
старом вине. Он поднял брови и заговорил иначе. Тише. Сдержаннее.
Как будто раскрывал запретное.
— Но, — произнёс он, словно невзначай, — есть книги под замками
и печатями. Их не держат в библиотеках, их держат в пещерах,
скованных серебром, где каждый свиток обмотан цепью, а пергамент
покрыт солью. И в этих книгах говорится: Владыки людей были с
драконами. Не воевали — были рядом. Жили под одним небом. Дыхание
одного согревало, мудрость другого хранила.
Он провёл рукой по воздуху, как бы рисуя невидимые линии на
небосводе.
— Говорят, первые люди, что вышли из морей и забыли голос волн,
нашли в небе хозяев — и пали ниц. Но драконы не любили людей. Не из
страха. Из разочарования. Люди просили, но не помнили. Брали, но
без благодарности. Драконам не нужны были рабы. А люди захотели
богов, которым можно давать имена.
Я чуть приподнялся на подушках. Фарид уже не говорил — он
повествовал. Его голос был тем масляным пламенем, от которого тени
становятся длиннее.
— Так началась война. Не битва в небе, нет. Это была война на
смысл, на язык. Слово «дракон» в тех книгах значит «тот, кто не
повторяется». А слово «человек» — «тот, кто не помнит».
Он сделал глоток из кубка, не глядя, и продолжил, понизив
голос:
— Люди победили. Потому что люди рождаются быстро. Потому что
человек живёт мало, но убивает быстро. Потому что каждый человек —
новая ошибка. А дракон — повторение идеала.
— Они были истреблены? — спросил кто-то за моей спиной.
Возможно, Бруно проснулся.
Фарид покачал головой.
— Нет. Их изгнали. Их дыхание было заключено в камни. Их разум —
рассеян в рунах. Их тела — соркрыты. Но не все. Были те, кто не
хотел уходить. Кто счёл поражение не концом, а началом нового
пути.
Он подался вперёд, и глаза его блеснули, как жемчуг в тени.
— И вот тогда… те, кто ещё владел кровью неба, создали расу.
Новую плоть. Новую кость. Новое войско. Не драконов — но
драконидов. Чуждых миру, но вписанных в него. Обитателей камня и
пламени, чья сила — в наследии, а воля — в повиновении.