Лысый мужик понятливо кивнул и
заговорил о том, ради чего притащился в гости к ректору без
приглашения:
— Ты же понимаешь, что кровавый
ритуал, проведённый одной из сторон, стопроцентная причина
расторгнуть договорённости между нашими семьями?
Моя чересчур эмоциональная мама
тоненько пискнула и прижала руки к губам, того гляди шлёпнется в
обморок. А мне к собственному удивлению стало легче. Боль в рёбрах
сбавила интенсивность, ссадины на запястьях побледнели ещё
сильнее.
— Справедливости ради, в полной мере
ритуал не состоялся, — рассудительно заметил отец Васи... точнее,
мой отец. Как ни крути, а телом я теперь его плоть и
кровь. — Василиса по скудоумию не отдавала себе отчёта в том, что
творит.
— Сомнительное оправдание.
— Между Тобольском и Красноярском
слишком давние и прочные связи, непозволительно рушить их из-за
какой-то детской придури.
— Эта так называемая «детская
придурь», — лысый череп кивнул в мою сторону, — должна была стать
женой моего сына, будущего главы Енисейской губернии, второй по
величине среди всех губерний и областей Великого Княжества
Российского.
— Пока что второй. Союз с Тобольском
позволит ей занять первую строчку. Право слово, Лев! Вместе наши
позиции станут одними из самых сильных в Парламенте, что особенно
важно перед выборами Великого Князя. Время ещё есть. Свадьба
состоится не раньше, чем жених и невеста закончат четвёртый курс,
впереди полгода!
— За которые твоя дочь, вполне
вероятно, выкинет новую глупость.
— Или исправит скандальную репутацию
в лучшую сторону, — с нажимом произнёс мой отец. — Мы не должны
действовать сгоряча на основании одной ошибки.
Я стояла не двигаясь, будто предмет
интерьера. Вот дичь! Оказывается, у Васи ещё и жених имеется, а
вместе с ним будущий свёкор, при взгляде на которого хочется удрать
на край света прямо босиком. Блеск! Вот бы к этому «великолепию»
также прилагалась машина и кругленький счёт в банке — понадобится
для побега. Становиться княгиней Красноярской я не собираюсь ни за
какие коврижки. Вон, моя новая мама — княгиня Тобольская, и что-то
счастливой она не выглядит, несмотря на подвеску и серьги с
сапфирами в два десятка карат каждый.
Лев Дмитриевич презрительно хмыкнул,
но мой отец ещё не закончил:
— Оступаются все. Дай девчонке шанс!
Смею напомнить, Тобольские простили твоему сыну ту выходку минувшей
весной.