Пёс недовольно фыркнул, задрав хвост трубой.
— Ладно, ладно, — примирительно поднял я руки. — Шучу. Мы же
команда, да?
Никак махнул хвостом и ускорил шаг. Он шёл впереди, уверенно,
словно помнил путь. Я поймал себя на мысли: это не просто собака.
Он... как будто сопровождает меня. Не как питомец, а как страж. Или
проводник. Именно в этот момент я заметил: впереди, далеко внизу,
появился свет. Тёплый, колеблющийся, как от большого старого
фонаря. Я остановился, вглядываясь.
Свет был неровный, будто кто-то двигался с лампой туда-сюда. И
вместе со светом снизу поднялся едва уловимый запах: смесь сырого
мха, жжёной меди и чего-то ещё... напоминающего палёные волосы. Я
взглянул на часы. 17:20. Они снова не сдвинулись ни на секунду. Я
выдохнул, чувствуя, как холод стягивает плечи. Сердце билось
неровно.
— Ну что, Никак, — прошептал я, — кажется, мы уже почти у
цели.
Пёс тихо рыкнул и двинулся вниз, уверенно, как будто точно знал
дорогу.
Я тронулся следом, чувствуя, как шаги отдаются в бетонных стенах
странным двойным эхом. И почему-то внезапно понял: дальше пути
назад точно не будет.
— Я вот что думаю, приятель, — сказал, чтобы хоть как-то
развеять тишину, — кажется, если бы ад имел служебный вход, он бы
выглядел примерно так.
Никак посмотрел на меня из-под лба и, кажется, хрюкнул. Я даже
без слов понял его взгляд: «Сам полез — сам и выкарабкивайся».
Ухмыльнувшись, я пошёл дальше. Круг за кругом, пролёт за
пролётом.
Через некоторое время я поймал себя на странном ощущении:
казалось, что лестница не просто идёт вниз, а как будто
закручивается спиралью, петляя по невидимой оси. Ноги налились
тяжестью, каждый шаг отдавался тупой болью в икроножных мышцах.
— Что за чёрт... — выдохнул я, остановившись на очередной
площадке. Прислонился к стене, чувствуя под ладонью холодный, чуть
шероховатый бетон. Никак тоже остановился. Он настороженно нюхал
воздух, уши его были прижаты. В полутьме его шерсть казалась
странно светящейся, словно он впитывал тусклый свет ламп.
— Стоп. — Поднял руку с часами. На электронном циферблате всё
так же горело: 17:20. Ни минутой больше. Ни секундой меньше.
— Либо у меня сломались часы, — пробормотал я, — либо мы опять
попали в какую-то... чертовщину.
Пёс посмотрел на меня, и я явственно уловил в его взгляде
знакомую укоризну: «А чего ты ожидал сегодня?» Я рассмеялся,
коротко, глухо. Смех мой захлебнулся в бетонных стенах и
растворился. Спуск продолжался.