Три одинаковых на вид прохода в противоположной стене холла.
Каждая — старая, тяжёлая, без ручек, лишь с небольшими углублениями
посередине, куда можно было бы упереться руками и толкнуть.
— Это же классика жанра, — вслух проговорил я, чувствуя, как
голос глухо отдаётся в пустоте. — Как в сказках: у камня богатырь
стоит, выбирает дорогу. Только я не богатырь... и надпись эту не
понимаю. Никак посмотрел на меня. В его взгляде читалась смесь
упрёка и ожидания: «Сколько можно тянуть?»
— Ладно, — буркнул я, вытаскивая телефон из кармана. — Попробуем
современные технологии. Включил камеру, активировал функцию
автоматического перевода. Прицелился в табличку. На экране мигнули
пиксели... зависли... и выдали в итоге пустоту. Ошибка. Нет
сети.
— Отлично, — сказал я. — Вот и поговорили.
Фыркнув, я всё же сфотографировал табличку на всякий случай.
Мало ли, может быть, потом найду способ расшифровать. Или покажу
кому-то умному.
— А вот ты, профессор Никак, какую бы выбрал? — спросил я у пса,
шутливо поклонившись. Пёс обошёл три двери по дуге, осторожно
принюхиваясь к каждой. Сначала остановился перед левой. Обнюхал,
шерсть чуть встала дыбом. Недовольно фыркнул. Отступил. Потом
приблизился к правой. Снова обнюхал. Рыкнул тихо, но угрожающе.
Отвернулся. И наконец подошёл к центральной. Постоял секунду,
словно обдумывая, а потом решительно поставил на неё передние
лапы.
Дверь издала низкий скрип, словно стон старого дерева, и слегка
приоткрылась. И тут произошло странное. Две остальные двери — левая
и правая — задрожали. По их поверхности побежали тонкие трещины,
словно кто-то выцарапывал их изнутри. Следом, в какой-то момент,
всё пошло прахом — они осыпались. Беззвучно, словно сделанные из
песка, осыпались на бетонный пол. На котором не осталось ни единого
следа.
Я стоял, вытаращив глаза, чувствуя, как где-то внутри холодным
комом сжалась тревога.
— Ну да, конечно, — пробормотал я. — Всё как в старой доброй
загадке. Только никакого выбора у нас теперь нет.
Никак посмотрел на меня с видом «ну ты и тугодум», потом снова
ткнулся носом в приоткрытую дверь.
Тёплый, но тяжёлый воздух тянулся оттуда. Пахло чем-то древним и
влажным, с непонятными примесями. Я сжал кулаки, чтобы руки не
дрожали.
— Ладно, братец. — выдохнул, стараясь взять себя в руки. — Идём,
раз уж начали.