— Мать-природушка... — выдохнул я, отступая на шаг назад.
Никак тихо зарычал, но не двинулся с места. Он сидел рядом,
настороженно вглядываясь в неподвижное тело. Я машинально вытер
ладонь о куртку — она вспотела и стала скользкой. Голова шла
кругом. «Катя... Здесь... Почему? Как?» И тут меня как ударило.
Это всё — не просто случайность. Катя — была частью плана. Её
привели сюда. Или привели с её согласия... или уже после смерти. Я
закрыл глаза на секунду, пытаясь прогнать подступающий ужас. Когда
открыл — всё вокруг было таким же. Реальностью.
— Прости, Катя, — сказал я шёпотом. — Я, оказывается, даже не
знаю, кем ты была до этого... Но теперь ты — одна из жертв этого
безумия.
Алтарь под ней вдруг вздохнул. Да-да, именно вздохнул. Я
отступил ещё на шаг. Камень под её телом вздулся еле заметной
волной, как поверхность воды от лёгкого бриза. И с этим дыханием по
залу прошла почти неуловимая дрожь. Я резко обернулся. Всё вокруг
начало изменяться. Тени на стенах ожили. Задрожали. Склонились
ближе. Их было много — сотни, тысячи.
Но теперь они не выглядели как люди. Их лица были расплывчатыми,
безглазыми, как у кукол. Их тела струились в воздухе, как дым. Их
пальцы тянулись к нам — длинные, тонкие, с когтями на концах. Никак
встал передо мной, шерсть дыбом, пасть приоткрыта в беззвучном
рёве.
— Похоже, нам пора валить, — сказал я, всматриваясь в
камень.
Алтарь снова дрогнул. И тут я понял: если оставить его здесь —
это место будет только расти в силе. Оно будет глотать новые души,
тянуть всё больше людей. Я вспомнил слова деда:
«Где стоял алтарь, там и найдёшь корень беды.
Где треснет камень, там пролей кровь. Где пламя погаснет, там
восстановится мир.» Снова посмотрел на
Катю.
— Прости, — сказал ещё раз.
Тени вокруг двигались быстрее. Никак рычал низко, угрожающе. Его
глаза горели странным серебристо-синим светом. Я вытащил нож. Тот
самый старый перочинный нож, который всегда лежал у меня в бардачке
машины. Теперь он был при мне — на всякий случай. Подошёл ближе к
алтарю.
Тени кричали — я слышал их вопли в своей голове. Я занёс нож над
алтарём. И замер. «Ты должен быть уверен», — раздался в голове
голос деда. Я был уверен. Резким движением полоснул себе по левой
ладони. Кровь брызнула горячей струйкой. Я шагнул вперёд, прижал
окровавленную ладонь к шершавой поверхности алтаря, прямо к центру,
где трепетал яркий оранжевый свет. Камень задрожал. Тени закричали
в голос, словно тысячи потерянных душ.Пол заходил ходуном. Алтарь
стал трескаться. Из трещин хлынул горячий воздух. Потянуло едким
дымом и жаром кузнечного горна.