Я усмехнулся:
— Ну, байки всякие ходят. Будто бы она людей забирает...
— Не байки, — резко перебила она. Глаза, ранее слегка
мутноватые, стали острыми. — Я сама её видела. Впервые — ещё в
семьдесят третьем.
Она отхлебнула чаю и поставила стакан с лёгким звоном.
— Тогда все шептались. Особенно таксисты — они первыми заметили.
Машина без номеров, стёкла затемнённые, как сейчас говорят,
тонированные. Двигатель почти не слышно. Днём её редко видели, а
вот ночью... — она провела пальцем по краю блюдца, — ночью она
будто из воздуха появлялась.
Я наклонился ближе:
— И что, правда кого-то забирала?
— Троих только в нашем районе, — прошептала она. — Первым,
Витьку с часового завода. Все думали — напился опять после работы,
на лавочке уснул, а наутро жена заявила: видела, как его в «Волгу»
какие-то люди заталкивали. Потом студентку с мехфака...
Она замолчала, глядя куда-то мимо меня.
— А потом?
— Потом машина исчезла. Лет на двадцать. Думали, навсегда. — Она
резко встряхнула головой. — А три года назад снова появилась.
В комнате стало тихо. Даже часы на стене будто притихли.
Я хмыкнул, но старуха не улыбнулась в ответ.
— В прошлом году, — продолжила она, понизив голос, — у моей
подруги Лидки внучку забрали. Девчонка, Катюшей звали, с института
возвращалась. Позвонила, говорит: «Баб, за мной машина чёрная
едет». Лидка ей: «Беги!» А Катя: «Да нет, баб, уже не успею...»
Нина Семёновна замолчала, потягивая чай. Рука у неё дрожала.
— И? — не удержался я.
— И всё. Больше Катю никто не видел. Милиция искала. Ни следов,
ни тела. А через неделю Лидка мне звонит, вся в истерике: «Нин, я
её видела!» Говорит, идёт ночью мимо парка, а там — чёрная «Волга»
стоит. И в окне... Катя сидит. Только лицо не её. Совсем не её.
Я почувствовал, как метка на ладони кольнула.
— Может, показалось?
— Лидка умерла через месяц. Сердце. — Нина Семёновна поставила
стакан на блюдце. Звякнуло. — А вчера...
Внезапно раздалась трель дверного звонка. Нина Семёновна
вздрогнула, да так сильно, что фарфоровое блюдце соскользнуло со
стола и разбилось. Осколки танцующей звёздочкой раскидались по
полу, а звонок не унимался, звуча всё настойчивее.Я поставил стакан
с недопитым чаем и сказал ей:
— Все нормально. Оставайтесь здесь, я открою.
Вышел в прихожую и резко открыл дверь.
На пороге стоял здоровенный детина с выбритым наголо черепом и
роскошной чёрной бородой. Можно было бы принять его за бандитского
бригадира прошлых лет, но роскошный пиджак из дорогой итальянской
ткани с аккуратно торчащим белоснежным платочком из верхнего
кармана навевал мысли об успешном менеджере крупной преуспевающей
компании.