Джин, скользнувший тяжелым комом по
пищеводу, тоже почему-то обрел неприятный привкус, какой-то
маслянистый, с горечью. Маан поморщился: «Старый дурак. Пришел и
испортил всем настроение. Мог просто отказаться».
— У меня есть похожая история.
Голос, произнесший это, звучал за
столом так редко, что Маан даже не сразу определил его владельца.
Но, конечно, это был Месчината.
Его узкое, кажущееся в полумраке
желтоватым, лицо, как всегда, было бесстрастным — не лицо, а
вылепленная из глины маска какого-то идола, с узкими прорезями
между век и тонкими острыми губами.
У глаз Месчината тоже было
поразительное свойство — никогда нельзя было с уверенностью
сказать, на кого они направлены. Видимо, оттого что неизменно они
были полускрыты веками,
Он и имел всегда один вид: не то
сонный, не то равнодушный.
— Тоже хочешь поделиться своим
случаем? — спросил его Маан, — Надеюсь, твой-то будет
повеселее.
— Не мой, — так же ровно сказал
инспектор, — Он произошел с одним знакомым.
Месчината замолчал. По тому, как он
безразлично созерцал лица присутствующих, было непонятно, чем
вызвана эта пауза.
Когда Маан, было собрался открыть
рот, Мвези проворчал:
— Ну, выкладывай уже. Вечно с тобой
так, закончишь не начав. Собрался говорить – не тяни.
Тот улыбнулся. Точнее, его губы
остались недвижимы, Маан отчетливо видел это, но отчего-то возникло
ощущение, что инспектор сейчас улыбается.
Ощущение немного жутковатое, но
знакомое всем тем, кто постоянно имел дело с Месчината.
— Я вспоминал. Дело тоже было
достаточно давно, и я не ручаюсь, что помню все подробности.
— Надеюсь, ты припомнишь все раньше,
чем мы заснем, — картинно зевнул Геалах.
Большой популярностью в отделе
Месчината не пользовался, и в этом не было ничего удивительного —
для человека его сдержанности.
Он был опытным инспектором, чей стаж
уступал лишь самому Маану, Геалаху и, возможно, Мвези, но его
текущий тридцать первый класс, скорее всего, был наивысшей точкой в
его карьере.
Месчината, при всем своем несомненном
профессионализме, имел серьезный недостаток: он не умел, или не
желал работать в группе.
Одиночка до мозга костей, Месчината
никогда демонстративно не сторонился общества, что подтверждалось и
его регулярными визитами в «Атриум», но в то же время он словно жил
в параллельном мире, в каком-то другом слое реальности, и это
делало невозможным его общение с остальными.