Почему-то это сработало.
А затем, экстренно вызванный Мааном
резерв Кулаков вклинился в самую гущу, как боевой молот,
расшвыривая вокруг себя тела и активно работая прикладами.
И страх перед неизвестным и
непонятным, символизируемым Месчината, сменился привычным хрустом
костей и паникой сминаемых людей. Выход был заблокирован.
Позже, Месчината сказал, что старался
никого не убить. Действительно, из раненных им лишь двое скончались
позже. В магазине его пистолета оставался ровно один патрон.
Месчината даже не достал запасной.
«Это сбило бы с ритма, — сказал он
тогда, встретив удивленный взгляд Маана, — Я не мог этого
позволить. Они боялись меня, только пока я стрелял».
Ответ этот был непонятен, но Маан
почему-то вспомнил старую книжку, которую отец ему читал в детстве.
Там был нарисован индийский факир с флейтой, и перед ним в плетеной
корзине — танцующая кобра.
Отец объяснил ему, что стоит музыке
хоть на секунду затихнуть — и чары рассеются, змея тут же нападет.
Она танцует, только пока загипнотизирована мелодией.
Маан подумал, что и стрельба эта,
видно, была разновидностью какой-то дьявольской музыки, имеющей
власть над человеческими чувствами.
«А если бы ты выпустил последний
патрон, а они не остановились?» — спросил он. Месчината не ответил.
Только улыбнулся своей неизменной улыбкой, почти невидимой, не
затрагивающей губ.
— Надеюсь, ты припомнишь все раньше,
чем мы заснем, — сказал Геалах.
Месчината не обиделся. Маан вообще
сомневался насчет того, что Месчината способен обижаться на кого бы
то ни было.
— Я все помню. Это было не со мной. С
одним моим знакомым. Он служил в Контроле инспектором.
— И, конечно, тоже тридцать первого
класса? — поинтересовался Тай-йин с ухмылкой.
Но Месчината оставил эту реплику без
внимания — как оставлял и многое другое. Слова, которые были ему
неинтересны, просто проскальзывали сквозь него.
— Приятель был отличным работником.
Начальство его ценило. Не лучший, но однозначно был хорош, так о
нем говорили.
— Тогда это точно не
автобиографический случай, — вставил Геалах, — Я уже не
волнуюсь.
— Они с женой очень любили друг
друга. Мне кажется, по-настоящему. Я редко у них оставался, но
всякий раз, когда заходил, видел, как он смотрел на нее. А она — на
него. Иногда говорят, что мужчина и женщина созданы друг для друга.
Это банальность, но именно она всегда приходила мне на ум.