— Бога ради, обязательно такое
рассказывать? — Мвези раздраженно оттолкнул от себя бокал, — Не
хочу больше слушать!
— Почему? — Месчината не удивился и
не обиделся.
— Это дерьмо, вот почему! Каждый раз,
когда ты что-то описываешь, меня наизнанку выворачивает. Неужели
нельзя хоть один…
Вошел Лалин.
Видимо, он успел вздремнуть час,
потому что выглядел не настолько сонным, как на службе. На его
юном, не знающем морщин лице сияла улыбка.
Отчаянно стараясь выглядеть старше
своих лет, он часто пытался придать ему выражение суровой
решительности, копируя более опытных сослуживцев, но тщетно — не
улыбаться он не мог.
Слишком много жизнелюбия и свежих
молодых сил было заключено в его невысоком теле.
— Вот и я! Ждали, нет? Ну, ладненько…
Вымотался как собака, господа. Кто заведует джином? Попрошу! А что
вы все такие мрачные?
Лалину было немногим больше двадцати,
но он имел тридцать шестой класс — отличный результат для его
возраста. Поговаривали, что он один из самых перспективных
служащих.
Как и других ребят, Лалина Маан
выбирал сам, и до сих пор не помнил ни одного случая, когда пожалел
бы об этом решении.
Конечно, тот был молод, но с лихвой
заменял отсутствие опыта хорошим чутьем, покладистостью и умением
трезво оценивать ситуацию, насколько паршивой бы она ни
выглядела.
Несколько раз это сослужило ему
хорошую службу.
— Месчината рассказывает историю, —
проворчал Хольд, тоже явно не пребывавший в восторге от
услышанного, — Но, кажется, он уже закончил.
— Это не конец, — невозмутимо
отозвался Месчината.
— Да? Ну и я послушаю! — Лалин сам
налил себе джина и развалился в свободном кресле, — На чем
остановились?
Геалах бросил взгляд на Маана, тот
лишь пожал плечами. И Месчината продолжил.
— После того как он нашел пятно, с
отчаянием приговоренного пытался убедить себя, что ошибается, но
как это возможно, если его глаза и его чутье говорили об обратном?
Она больше не была человеком, но ее человеческая оболочка, еще не
понявшая всего ужаса произошедшего, оставалась рядом с ним.
Встречала его со службы. Целовала, ложась спать. Спрашивала, почему
он мучится бессонницей и потерял аппетит. И он смотрел в ее глаза,
которые уже не принадлежали ей. И не мог ничего сделать.
— Ну и истории у вас, - ошалело
вклинился Лалин, - прямо, веселье полным ходом!