Лучи фонарей рассекали темноту на
лоскуты, но света было слишком мало, чтобы увидеть все помещение
целиком, или хотя бы обозначить его границы. Маан видел лишь его
куски, появляющиеся в пятнах голубого света, разбросанные элементы,
которые невозможно было собрать в одну целостную для восприятия
картину.
Иззубренные каменные углы, груды
мусора, похожие на испражнения каких-то доисторических ящеров,
бесформенные проломы, короста отслоившейся краски, потерявшие цвет
остатки колонн.
«Когда-то все это, должно быть,
стоило огромных денег, – прикинул Маан, – здесь же сотни тонн
натурального камня…»
— Порядок, — доложил Лалин, — Вошли
без проблем, но пришлось повозиться с дверью. Проржавела насквозь.
Контакта нет. Ничего не чувствую.
— Геалах?
— Норма. Заканчиваем осмотр. Контакта
нет, подтверждаю.
— Запах?..
— Кажется, что-то улавливаю. Судя по
всему, второй уровень.
— Ясно. Наружные отряды?
— Периметр держим под контролем.
Никаких изменений.
— Хорошо. Продолжать движение. О
любом контакте или запахе сразу сообщать мне.
— Запах ощущаю, — буркнул Геалах, —
Только не Гнильца. А может, и Гнильца, если у него пищеварительный
тракт не очень отличен от человеческого…
Кто-то хмыкнул, в напряженной
атмосфере желания смеяться не возникло ни у кого. Маан подумал, не
одернуть ли Геалаха, но решил не обращать внимания. Небольшая
разрядка нужна сейчас всем.
— Продолжаем маршрут, — сказал он
офицеру, — Группа, вперед.
Кулакам было удобнее — их экипировка
имела специальное крепление на плече для мощного фонаря, поэтому в
любой момент в их распоряжении была хотя бы одна свободная рука, не
держащая автомата.
Маан такой возможности был лишен: в
одной руке он нес фонарь, в другой — снятый с предохранителя
пистолет.
В глаза сыпалась труха с
потревоженных стен, к лицу липли клочья паутины, но ничего поделать
он не мог, поэтому старался лишь не сбиться с ритма своей
группы.
Это было нелегко — Кулаки никого не
ждали, они передвигались быстрыми перебежками, от одного укрытия к
другому, всякий раз, занимая подходящую позицию, чтобы
контролировать как можно большую площадь. Они
действовали слаженно и организованно, как шестерни в каком-нибудь
приборе.
Ни малейшей ошибки, ни единой осечки.
Лучи фонарей казались лезвиями гигантских шпаг, фехтующих в темноте
друг с другом, и от полной бесшумности этой картины возникало
ощущение нереальности происходящего, разгоняемое только равномерным
скрипом подошв по засыпанному полу.