— Что?
— Старик. Лет семидесяти. Он
благодарит маленького внука за то, что мальчик сдал его, а его сила
воли была сломлена, но, к счастью, рядом оказались те, кому его
жизнь не безразлична… Теперь же он вылечился и благодарен им.
Дурацкий ролик. Контроль создает новые каждую неделю, есть
специальный информационный отдел… Впрочем, какая разница.
— И верно… Какая…
Снова установилось молчание. Маан
сосредоточенно вглядывался в свой чай, а Менесс считал удары
сердца.
«Когда досчитаю до тридцати, встану и
выйду», — подумал он. Считать было легко, сердце стучало громко и
не очень быстро.
На улице, напротив «Еловой ветви»,
затормозила машина. Потрепанный белый фургон, с государственным
номером. Возле ресторана таких, или подобных ему, останавливалось
множество, но Маан почему-то встрепенулся, оторвавшись от
чашки.
— Спасибо, — сказал он зачем-то, —
Надеюсь, не слишком вас растревожил всей этой чепухой. Люди, знаете
ли, часто боятся таких вещей… Как бы то ни было, мне уже пора. Не
сидеть же весь день за столом – нужно возвращаться к работе.
Извините, если вас ненароком побеспокоил.
Сердце успело отбить шестнадцать
ударов. На семнадцатом екнуло от затаенной радости.
— К вашим услугам, — деликатно
ответил Бэнт Менесс, царапая сухое нёбо языком, — Всегда к
вашим…
Маан уже начал было вставать, но
вдруг, будто вспомнив, что-то важное, вернулся за стол.
— Простите… — обратился он к Менессу,
— Я надеюсь, что вполне удовлетворил ваше любопытство. Не
удовлетворите ли и мое? Один вопрос, если можно.
— Разумеется.
— Что вы сейчас чувствуете?
Слова прозвучали неуместно, глупо.
Менесс, против воли, уставился на инспектора, но сухое лицо Джата
Маана ничуть не изменилось. Разве что глаза, показалось, сделались
более внимательными, потемнели.
— Простите?
— Что вы чувствуете?
Менесс обмер. Внутренности его слабо
затрепыхались, а вверх по столбу позвоночника потек извилистый
ручей страха.
— Я… Не совсем…
Маан вздохнул и отвел взгляд. Он
выглядел — нужное слово нашлось не сразу — разочарованным. Когда
инспектор снова заговорил, его голос звучал иначе.
— Когда выйдете из ресторана,
садитесь в тот белый фургон. Избегайте резких движений. Любое из
них может быть трактовано инспектором Санитарного Контроля как
попытка к бегству или сопротивление.
Менесс хотел что-то сказать, но
челюсть свело, так и застыл.