Маан видел фотокарточку Тцуки, но
никогда не опознал бы по ней то, на что сейчас светил фонариком.
Неудивительно — по крайней мере, если ты имеешь дело с Гнилью.
«Гниль — как амбициозный и
самоуверенный художник, — подумал Маан, не в силах оторваться от
жуткого зрелища, — Она ревнует к самой жизни, и никогда не
оставляет после себя чистый холст».
Веки Гнильца внезапно и резко
раскрылись, заставив Маана вздрогнуть. Ему показалось, что из
лиловой поверхности кожи вылезают наружу два желчных пузыря.
Глаза стали несимметричны, один
больше другого, невозможного желто-зеленого оттенка. Две набухшие
сферы, вмурованные в лицо, когда-то имевшее сходство с
человеческим.
Два пульсирующих волдыря, наполненных
тленом.
Они заворочались в узких глазницах и
остановились на Маане. Зрачка уже не было, поэтому никто не мог бы
поручиться в том, что они способны видеть, но Маану все равно стало
тошно от их взгляда.
Прикосновение Гнили всегда
отвратительно, в какой бы форме оно ни было.
А форм у нее много, очень много.
Несколько секунд Маан смотрел в эти
глаза. Глаза самой Гнили. Не существа, но болезни, не имеющей
разума, настолько чуждой всему человеческому, что один вид ее был
непереносим.
Глаза безумного скульптора, лишенного
рассудка, ваяющего из плоти отвратительные пародии. Глаза живого
мертвеца.
— Я?
Это спросил Гнилец. Маан рефлекторно
отошел на шаг, не спуская оружия с линии прицеливания. Сейчас она
заканчивалась между глазами повисшей на стене головы.
Голос был трещащий, булькающий, будто
его издал не человеческий рот, а какой-то перегонный куб, исходящий
липкой влагой.
— Вам нужен я?
Звук его голоса был столь же
отвратителен, сколь и тело, которому он теперь принадлежал. Десять
кубических метров тела. Маан через силу улыбнулся.
— Надо же. В сознании.
— Не уверен, что это можно назвать
сознанием, — отозвался Геалах, — Если бы с тобой такое сделали,
похвастаться ясным умом ты бы уже точно не мог.
— Вы задержаны Санитарным Контролем,
— сказал Маан Гнильцу, — Оставайтесь на месте и не оказывайте
сопротивления.
Желто-зеленое безумие разглядывало
его из-под атрофированных век.
— Вам нужен я. Я здесь. Я всегда
здесь.
— За вами скоро приедут. Просто… А,
черт.
— Вечность… Я буду ждать здесь. Я
всегда жду. Приходите. Я жду. Я здесь очень давно. Устал. Уже целую
вечность. Вам нужен я.