— Да уж…
— Просто у человека — кажется, это
все-таки был инженер – начались непонятные образования на коже.
Сперва думали, сыпь, может, что-то венерическое. Врач выписал
больничный, мимоходом осмотрев. Во время развития Большой
Колонизации болели здесь, преимущественно, от плохой воды и
недостатка кислорода. Но господину Лунарэ лучше не стало. Да еще,
день ото дня, он делался, все более замкнут, нелюдим.
Бэнт Менесс со звенящей тоской
смотрел на выход. Залапанное стекло двери, которого он столько раз
касался рукой, покидая «Еловую ветвь», показалось безнадежно
далеким.
«Нельзя идти, — подумал Менесс,
баюкая в ладони чашку с остатками кофе, — Это Контроль. Стоит
только встать — возникнут вопросы. У Контроля всегда много
вопросов. Нет, надо непременно оставаться на месте. Этот Маан
закончит свой рассказ и уйдет. Всего лишь скучающий инспектор,
нашедший покорного слушателя. Однако лицо какое неприятное…»
Менесс осторожно изучал Маана в
отражении натертой столешницы. Он часто слышал про инспекторов
Санитарного Контроля, но шанс для общения напрямую был не очень
велик — Аудиторская компания «Даная» вынуждала всех своих
сотрудников проходить медицинскую комиссию каждые два месяца.
Хотя комиссия комиссией, а ловкий
Гнилец всегда найдет способ проскочить, утаиться… Они все
дьявольски хитры, эти Гнильцы. Поэтому, говорят, у Контроля
несколько сотен агентов в штатском, не выдавая себя, постоянно
зондируют офисные, производственные и жилые блоки.
Менесс, вполуха внемля ленивым
разглагольствованиям Маана, признался себе, что представлял
инспекторов иначе. Какими-то более спортивными, более хищными,
юркими… Только это, конечно, глупо: лучшее прикрытие — то, что не
заставляет на тебе задерживаться чужому глазу. Не выделяться. С
этой точки зрения, маскировку Маана стоило признать очень
удачной.
Глядя на его дородную фигуру,
кажущуюся неуклюжей, на одутловатое лицо и застывшее на нем
выражение вечной усталости, Менесс признался себе в том, что
заподозрить в таком человеке агента Контроля весьма затруднительно.
Скорее, он походил на бухгалтера или юрисконсульта какой-нибудь
большой, но не очень процветающей компании. Грузного, вросшего в
свой форменный костюм, утомленного детьми-подростками, да
застаревшей язвой желудка…
И вместе с тем, это была опасность в
ее чистом виде, замершая на расстоянии полуметра.