Дверь была закрыта, но внутри приёмной слышались голоса.
Я отошел от двери. Было необходимо настроиться на разговор и приготовиться к самому наихудшему: «Послушайте мой совет, молодой человек – Вам никогда не следует писать художественные книги. Как впрочем, и стихи. Может быть, Вы станете великим ученым и еще напишете множество необходимых человечеству научных трудов. Но я прошу Вас еще раз – никогда больше в своей жизни не пишите художественных книг. Эта обязанность не для Вас».
– Такой монолог я не хотел бы услышать в самом страшном сне, – тихо прошептал я, стоя у давно немытого и узкого окна, едва пропускающего редкие солнечные лучи. С окна, тем не менее, капало. Вероятно, оно уже давно перепутало свое истинное предназначение, добровольно приняв на себя исполнение обязанностей ливневой канализации…
Неделю назад я уже посещал это здание. Главного редактора издательства для воплощения моих планов мне порекомендовала мать одного из моих старых, еще школьных, друзей. «Это очень интеллигентный и умный человек», – изложила она своё мнение о нём. Её мнению я верил. У меня до сих пор не было оснований относиться к её мнению скептически. Такие основания отсутствуют и сейчас.
Но неделю назад был я принят довольно прохладно.
– Добрый день, – сказал я тогда. – Я – Ломов. Вам должны были позвонить…
– Здравствуй, – ответил он, ненадолго оторвавшись от каких-то бумаг, разложенных на столе, и рукой сделал соответствующий жест: проходи, мол.
Я прошёл и без разрешения сел на один из немногочисленных свободных от бумаг, папок, рукописей и книг стульев. Он продолжал работать, не обращая на меня никакого внимания. Через пару минут он оторвался от бумаг, потянулся в кресле и наконец перевёл взгляд на меня.
– Принёс? – спросил он без лишних церемоний.
– Принёс.
– Давай. Через неделю заходи.
Я отдал ему книгу. Свою книгу. Свою первую книгу.
Он профессиональным жестом взлохматил страницы, прикидывая объем произведения, и всмотрелся в обложку.
– Под влиянием Гессе? – спросил он.
– Простите? – не понял я.
– Написано, спрашиваю, под влиянием его «Степного волка»?
– Я не знаю ни такого автора, ни, тем более, его произведения с таким названием, – честно признался я.
– Странно, – он закурил. – Совпадают не только имена, но и наименования произведений. Почти.