Игнат дёрнулся, словно его кнутом хлестнули, глаза округлились,
но я продолжал, не давая ему вставить слово:
— Всё, что в воз поместится, считай, что своё забрал. Оброк ты
две седьмицы назад выплатил — это хорошо. Значит, много ещё не
успел наворовать. Но то, что успел насобирать ранее за счёт
Уваровки, оставь на столе в избе. Я зайду и проверю.
— Да как же так-то, барин… — начал бормотать Игнат, но я поднял
руку, останавливая его.
— Нет, себе на прожитие-то оставь. Но то, что именно твоё, тобою
заработанное, — я ж не бандит какой-то. Так вот, послезавтра поутру
я гляну, что там осталось, и прикину. Считать я хорошо умею,
поверь.
Игнат стоял, переминаясь с ноги на ногу, как мальчишка,
пойманный на краже яблок.
— И не дай Бог, я заподозрю, что ты обделил Уваровку, то уж не
серчай, а придется идти и смотреть, как далеко ты уехал. А так —
катись куда себе хочешь. Вон, в Липовку можешь — там как раз две
избы освободилось, да и со старостой ты там общий язык явно
найдёшь. Тот такой же крысёныш, как и ты.
Собравшиеся мужики переглядывались, кто-то тихонько хмыкнул,
кто-то покачал головой. Видно было, что моё решение их не удивило —
скорее наоборот, они давно этого ждали.
— Дочка, правда, у тебя Аксинья хорошая, — добавил я, и голос
мой слегка смягчился. — И видно, что не в тебя пошла. Вот её жалко.
Ну что ж поделать — сам виноват.
— Да как же так?! — взорвался наконец Игнат, и в голосе его
прозвучали нотки отчаяния. — Я ж тут уже двадцать лет как!
Двадцать! Всю жизнь свою положил на эту деревню! А теперь что — как
собака последняя на дорогу?
— Я тебе что сказал, Игнат? — спросил я холодно, глядя ему прямо
в глаза. — Послезавтра утром. Всё, разговор окончен.
И в этих словах была такая окончательность, что даже воздух
вокруг, казалось, застыл. Игнат открывал и закрывал рот, как рыба,
выброшенная на берег, но звука не издавал. Потом вдруг резко
развернулся, схватил разбросанные по столу куски бересты и
парусины, сгрёб это всё в охапку и ушёл — да так быстро, что
казалось, за ним черти гнались.
Я смотрел ему вслед и думал — правильно ли сделал? С одной
стороны, человек тут два десятка лет прожил, корни пустил, привык.
С другой же стороны, он тут всем как кость поперёк горла, да и
воровал откровенно. Не стеснялся даже. С такими ведь бухгалтерами
деревня далеко не уйдёт, так что решение правильное. Вот, кстати,
завтра и узнаю, что народ на эту тему думает.