Я подозвал его:
— Петька, поди сюда! Скажи мне, ты когда в свою часть… таунхауса
перебираться будешь?
— Таунхауса? — переспросил тот, недоумённо почёсывая затылок. —
А, в часть избы! — Он потёр лоб, что-то прикинул в уме. — Барин, ну
я ещё пару дней у Ильи поживу. Упахался что-то нынче — сил нет с
сундуками да баулами возиться, таскать их туда-сюда. Спина, знаете
ли, уже не та, что в молодости была.
— Ну и ладно, — кивнул я, хлопнув себя по коленям от облегчения.
— Тогда пока Прасковья с Аксиньей эти дни твою часть дома займут.
Ты же не против? А то бывший староста той ещё подлюгой оказался, а
баб жалко.
Пётр аж брови вздёрнул, когда услышал, что Игнат уже бывший
староста. В его глазах мелькнуло понимание — видать, и сам не раз
страдал от поборов старосты в Липовке. Но мужик он был дельный,
лишнего не стал спрашивать, просто кивнул, буркнув:
— Пусть живут, боярин. Места хватит, а порядочным людям всегда
рад помочь.
И ушёл к брату, волоча за собой один из тяжёлых мешков.
Я же повернулся к Прасковье и сказал, стараясь, чтобы голос
звучал ободряюще:
— Ну вот и нашлось вам жильё на пару дней! Идите в таунхаус — в
часть Петькину. Там и топчан есть, и матрас, и даже мебель
какая-то. В общем, жить можно, а переночевать уж тем более. А
дальше разберёмся — что-нибудь придумаем.
Прасковья подняла на меня глаза, полные благодарности и неверия
в такую удачу. Аксинья тоже выглянула из-под платка — впервые за
этот вечер на её лице мелькнула слабая улыбка.
— Спасибо вам, барин, — прошептала Прасковья, низко кланяясь. —
Дай вам Бог здоровья за доброту. Мы вам отработаем, не сомневайтесь
— я и шить умею, и готовить, а Аксинья моя рукодельница ещё та.
— Да не о чём разговор, — махнул я рукой. — Идите,
обустраивайтесь. А завтра утром ещё поговорим — посмотрим, как
дальше жить будем.
Она, подхватив небольшой узелок — видимо, всё их нехитрое
имущество — потопали к обновлённому дому. Я смотрел им вслед и
думал: вот же заваруха, как сериал какой-то! Только отвернулся — а
тут на тебе новый поворот, новый сюжет. Сначала с жильем решай,
потом со старостой-вором, теперь вот приходится семьи разорённые
приютать. А что дальше? Может, ещё и разбойники нагрянут, или пожар
случится?
А Игнат, гад ещё тот — он ведь не просто воровал. Он и семью
свою терроризировал, и всю деревню под себя подмял. Сколько ещё
таких скелетов в шкафу у него найдётся? Надо будет с Фомой
потолковать обстоятельно. Может, тот сможет как-то делишки Игната в
Туле проверить — может, у того там целый склад всякого добра
припрятан? А может, и долги какие имеются, или ещё хуже — связи с
кем не надо?