— Послушай, я… — я замялся, не зная, что сказать. Не объяснять
же крестьянину про параллельные миры, перемещение сознания и прочую
мистику. — Я изменился. Это больше не повторится.
Митроха кинул на меня такой взгляд, в котором читалось всё его
недоверие и скепсис:
— Да уж, на меня не кидаетесь, и то хорошо, — и снова
отвернулся.
Разговор явно не клеился. Я решил помолчать и насладиться
пейзажем, если такое вообще возможно, когда тебя подбрасывает на
каждой кочке. Поля сменялись перелесками, иногда встречались
деревушки — маленькие, в десяток дворов. Крестьяне при виде нашей
телеги низко кланялись, и я кивал в ответ, чувствуя себя при этом
самозванцем.
Через какое-то время дорога свернула в лес. Деревья сомкнулись
над головой плотным пологом, оставляя лишь узкую полосу голубого
неба. Стало прохладнее и темнее. Даже Митроха как будто напрягся,
поглядывая по сторонам.
Проехав с полкилометра по лесной дороге, мы упёрлись в
поваленное дерево, перегородившее путь. Я быстро осмотрел ствол —
не трухлявый, не подгнивший. Срезы ровные. Срублено, не само
упало.
«Ну отлично — классика. Сейчас нас будут грабить», — мысленно
выругался я.
И не успел я открыть рот, чтобы предупредить Митроху, как из-за
ближайших кустов выскочили четверо здоровенных мужиков. У троих в
руках были увесистые дубины, у четвёртого — вилы. Рожи небритые, в
глазах — смесь жадности и тупой решимости. Краем глаза я заметил
шевеление в кустах напротив — там прятался ещё один, поменьше
ростом.
— Ну чё, господа хорошие, приехали, — осклабился самый мордатый,
видимо, главарь. — Чаво везём по нашей землице?
Митроха, вместо того чтобы прикинуться ветошью, вдруг расправил
плечи:
— Да это ж земля боярская! Боярина Романова! — и, гордо кивнув
на меня, добавил: — И между прочим, как раз вот боярский сын
сзади!
«Ой, дурааак. Кто ж тебя за язык-то тянет, олух?!» — я чуть не
застонал вслух.
Душегубы переглянулись и заметно оживились.
— Дык это лучшее, чё могло случиться! — радостно оскалился
щербатый разбойник. — Значить, и в сундуке не сено, да и в бауле
чавой-то ценное найдётся.
— Слышь, барин, — подал голос третий, с перебитым носом, — ты не
серчай. Мы тебя не тронем. Так, пощупаем малость, чё везёшь.
Подать, значица, соберём за проезд.
— По нашей-то земельке, — добавил четвёртый с вилами, гнусно
хихикнув.