— Эх, матушка, пусть и не моя — бормотал я, осторожно распуская
узорчатый рукав, — твои предки в моём времени в гробу
переворачиваются.
Митяй, зашедший в дом за какой-то мелочью, остановился как
вкопанный и наблюдал за этим вандализмом, крестясь чуть ли не
каждые три секунды. Глаза его округлились так, будто он видел, как
я жгу иконы.
— Барин, да что же вы… — начал было он, но махнул рукой.
— Всё я правильно делаю, Митяй. Из этого добра выйдет куда
больше толку.
Зато из распоротого подола получились нити длиной в три моих
роста. Шёлк оказался на удивление прочным — видно, в те времена
умели делать вещи на века. И что скорее всего — это был самый
настоящий импорт — китайский. У меня довольно хорошо получилось
сплести плетёнку косичкой, причём очень даже быстро — не то что с
конского волоса, который постоянно норовил расползтись. Митяй даже
подошёл ближе и попробовал получившуюся плетёнку на прочность.
Потянул, покрутил в руках, кивнул сам себе и отдал мне обратно.
— Крепко, — одобрительно хмыкнул он. — Не порвётся.
— Так, теперь крючки, — объявил я, и мы направились в сарай.
Долго рылись на столе и по углам среди всякого хлама. Паутина
лезла в лицо, пыль щекотала в носу, но поиски увенчались успехом —
на глаза попался железный прут в одном из ящиков. Прям сыромятина!
Поставив на стол наковальню и этим же прутом нарисовав на земле
будущий эскиз крючка, я взял молоток и стал выгибать конец
прута.
Получилось истончить и изогнуть его так, в общем-то, как мне
было нужно, хотя результат выглядел весьма сомнительно. Одна
заготовка напоминала вопросительный знак, а вторая — серп луны.
Руки, привыкшие к клавиатуре и компьютерной мыши, явно не
предназначались для кузнечного дела. Хотя, в детстве, в деревне, я
даже помогал местному кузнецу, который давал мне мелкие
поручения.
Митяй снова в своём репертуаре скромно проронил:
— Позвольте, барин, я поправлю немного, — снова предложил он,
глядя то на мой корявый эскиз, то на то, что я держал в руках.
Я с облегчением протянул Митяю молоток, и тот довольно
сноровисто стал постукивать им по тому убожеству, что получилось у
меня. Под его умелыми руками кривые железяки начали приобретать
правильную форму. В итоге четыре крючка вышли хоть куда — каждый
как аккуратный полумесяц с бородком, ровный и почти острый.