— Боярин! — Митяй прыгнул ко мне и ухватив за руку потянул на
себя. — Это ж трясина, боярин! Отойдите, а то засосёт!
— Это торф, — удовлетворённо потянул я, разглядывая чёрную жижу
на палке. В ноздри ударил кисловатый запах перегноя и сероводорода.
Я достал палку, смотря на эту жижу и показывая ее Митяю. — Видишь,
как тянется? Тут сантиметров сорок пласта, не меньше. Так что
осенью будем копать.
— Да на кой он… — замолчал под моим взглядом, — то есть, зачем?
— выдавил он, явно не понимая. — Есть же лес для дров.
— Лес и для других нужд нам будет нужен, торф же для отопления
куда лучше дров, особенно если прессовать, — хмыкнул я, вытирая
руки о траву. — Горит он жарко и долго, и дыма мало даёт.
Обойдя болото по едва заметной тропе, петляющей между кочек и
ольшаника, мы снова услышали реку — раньше, чем увидели её.
Быстрянка металась между валунов, взбивая пену о прибрежные
камни.
А вот и тот самый перекат! Вода падала с полутораметровой
высоты, высекая радугу в тумане брызг, грохоча так, что приходилось
повышать голос. Наблюдая за этим перекатом, можно даже сказать,
маленьким водопадом, я погрузился в мысли. Вода с шумом обтекала
подводные камни, создавая причудливые водовороты и пенные барашки.
Солнце играло в брызгах, превращая каждую каплю в крошечный
бриллиант. И только спустя какое-то время я с трудом, но вынырнул
из них.
— Здесь! — перекрикивая грохот воды и показывая на сужающееся
русло, — колесо поставим здесь! Вода будет бить прямо на лопатки,
да с такой силой, что любую мельницу покрутит!
Митяй смотрел на водопад так, будто я предложил запрячь русалок
в телегу. Его пальцы судорожно сжимали удилище, костяшки побелели
от напряжения. Видимо, представлял, как бурлящий поток снесёт
будущее творение неведомо куда.
Я хорошо осмотрел это место, запоминая каждый камень и
вырисовывая в голове очередную стратегию. Берега здесь были
крепкие, каменистые — самое то для фундамента. Нужно будет сюда еще
раз вернуться и хорошо всё обдумать.
Заводь же нашлась метрах в ста ниже по течению — некая тихая
гавань с кружевом белых кувшинок, где течение было далеко в
стороне. Тут же вода струилась очень лениво, практически стоячая,
лишь изредка покачивая стебли осоки. Чуть дальше она переливалась
сквозь поваленные коряги, как расплавленное стекло в руках опытного
стеклодува.