— Да была бы река горная, лучше форельной ямы не сыскать, —
пробормотал я, насаживая толстого червяка на крючок. Митяй же снова
посмотрел на меня, явно не зная что за зверь такой форель.
Но железный крючок насмешливо блеснул на солнце — слишком уж он
был кривой, слишком ненадёжный. Впрочем, на безрыбье и рак —
рыба.
Закинул удочку размашисто, плетенка со свистом прорезала воздух,
и поплавок плюхнулся точно в намеченное место. Я присел на тёплую
землю и стал наблюдать за поплавком, покачивающимся на лёгкой ряби.
Прямо медитативное состояние какое-то — кто рыбачит, тот поймёт.
Время словно замедлилось, мысли текли так же лениво, как и вода в
заводи.
Поплавок затанцевал на воде буквально через минуту — сначала
робко дрогнул, потом качнулся решительнее. Сердце моё ёкнуло. Как
только он утонул, я подсёк резко, но не слишком сильно, и тут же
серебристый окунь взлетел над водой, сверкая полосатыми боками и
отбрасывая солнечные зайчики во все стороны.
— Первый пошёл! — вырвалось само собой, пока я подтаскивал
бьющуюся рыбину к берегу.
Митяй завистливо косился на мой улов, поглядывая на собственный
поплавок, который упрямо стоял столбиком, словно часовой на посту.
Парень нервничал, постоянно поправлял удилище, менял положение.
— Да чё ж они не клюют-то? — проворчал он и резко дёрнул
удилище, выхватывая из воды снасть.
Крючок оказался голый, червяка не оказалось.
— Ну вот, сожрали, а я и не заметил!
— Да ты не дёргай так резко! — поучал я его, снимая очередную
плотвицу, которая билась в руках и явно хотела выпрыгнуть назад в
воду. — Чувствуй, когда поплавок уходит под воду — вот тогда и
подсекай. Вот так! — и я снова вытащил рыбу на берег, уже третью по
счёту.
Митяй насадил нового червяка, на этот раз более аккуратно, и
закинул снасть. Не прошло и минуты, как его поплавок резко
дёрнулся, потом ушёл под воду — решительно и бесповоротно.
— Есть! — вскрикнул парень и потянул удочку на себя.
Удилище согнулось дугой, затрещало угрожающе. Митяй вскочил на
ноги, крепче сжимая его в руках, и стал выуживать добычу,
переступая с ноги на ногу от волнения.
— Будто там сом какой-то! Ну давай же, давай, не отпускай! —
подбадривал я его.
Он выуживал, чувствуя, как что-то тяжёлое и сильное
сопротивляется на том конце лески. Вода забурлила у самого берега,
и тут из глубины медленно, торжественно показался лещ размером с
добрый поднос — широкий и золотистый.