Он кивнул, но по глазам ясно читалось привычное: «Опять барин
что-то чудит». Впрочем, Митяй уже кажется стал привыкать к моим
экспериментам и перестал открыто удивляться. То ли еще будет!
Я аккуратно уложил поддон из лозы на распорки. Разместил рыбу
так, чтобы каждая тушка дышала свободно и не прикасалась друг к
другу — иначе прокоптится неравномерно, где-то подгорит, где-то
останется сырой. После этого плотно накрыл всё крышкой, проверяя,
чтобы не было щелей.
Дальше примерил коробку аккурат так, чтобы она накрывала угли,
но не касалась их напрямую. Пришлось палкой сместить угли, чтоб те
не касались корпуса коробки и добавил еще сырой щепы. Установил
коптильню. Низ коробки к тому времени довольно неплохо раскис в
лоханке, поэтому я не боялся, что она может загореться и начать
тлеть.
Всё же через щели начал потихоньку сочиться дым — сначала
тонкими струйками, едва заметными, а затем всё увереннее. Я обмазал
глиной. Спустя минут пятнадцать запах был такой волшебный, что
слюнки сами собой потекли, а желудок начал петь целые арии из
какой-то итальянской оперы. Я чувствовал, как аппетит просыпается с
невероятной силой.
Понимая, что придется только ждать, от нечего делать, я
нарисовал на земле круг и уточнил у Митяя где взошло солнце, сделал
отметку. Потом спросил, где заходит. Тоже отметил. Летом день
длинный, прикинул, что часов 9 минимум — разметил по полукругу 9
одинаковых отметок. Воткнул палку так, чтоб тень падала на эти
отметки.
— Барин, что это вы делаете?
— Так время же нужно засечь. Рыба в коптилке готовится не больше
часа. Даже минут 40, если жар хороший. Вот одна отметка — примерно
час.
Митяй только хмыкнул на это.
Пока рыба неторопливо коптилась, обретая тот самый неповторимый
вкус, я присел на старый пенёк, наблюдая за дымком, который всё же
лениво сочился сквозь щели в импровизированной коптильне. В этом
было что-то медитативное — следить за процессом, который нельзя
ускорить или подстегнуть, остаётся только ждать.
А Митяй, неугомонный мой помощник, то и дело подбегал к коробке,
принюхивался, как охотничья собака, и всё норовил крышку поднять,
заглянуть внутрь — что там происходит, не сгорело ли что.
Любопытство брало верх над здравым смыслом.
— Даже не думай! — шикнул я на него, когда рука Митяя в
очередной раз потянулась к крышке. — Дым уйдёт, температура упадёт,
придётся дольше коптить, а то и вовсе всё испортим. Тут технология,
Митяй, наука целая. Так что терпение, только терпение.