Его банально задушили. Начали брать точно такой же товар и
продавать его гораздо дешевле. Порой даже в убыток, лишь бы его
вытеснить. У них карманы глубже были, могли себе позволить
торговать в минус месяцами.
Фома замолчал, глядя куда-то вдаль, словно видел перед собой
свою разрушенную лавку.
— В итоге протянул я так с полгода, — продолжил он тише. —
Продавал остатки, закладывал что можно, жена украшения свои
последние отнесла к ростовщику. Да и разорился в итоге я
окончательно. Пришлось продать лавку за бесценок — они же и
скупили, голубчики.
— Как же ты в Липовку попал? — поинтересовался я.
— Так, батюшку твоего знал ещё с молодых лет, — пояснил Фома. —
Случалось, бывало, дела вести. Вот и попросился к нему, сказал —
мол, человек я рабочий, землю пахать умею, скотину держать. Он и
посоветовал, что можно в Липовке пристроиться. В итоге осел на
земле, хоть и не по нраву мне это дело поначалу было.
Фома снова замолчал. Было видно, что переход от купеческой жизни
к крестьянской дался ему нелегко, но и жаловаться он не привык.
Я слушал его рассказ и мысленно потирал руки. Это ж какая удача
— купец, да ещё и с опытом! Да это ж просто находка! В голове у
меня уже крутился план. — Наладить в Уваровке торговлю. Может, и не
специями, конечно, а чем попроще — мёдом, не знаю, той же рыбой
копчёной, да хоть тем же пивом, лишь бы его в достатке было. Вся
эта торговля требовала опытного организатора, а тут такой подарок
судьбы сам в руки идёт. Недолго думая, сразу же предложил:
— Перебирайся ко мне, Фома! — сказал ему я. — Есть у меня
задумка, как тебя в дело вернуть. И купцом, и организатором. —
Потянешь?
Фома аж подскочил на месте, словно ужаленный, и его глаза
загорелись, как у мальчишки, которому пообещали не просто леденец,
а целую лавку сладостей. Лицо его преобразилось — исчезла та
печальная покорность, что читалась в каждой морщинке ещё минуту
назад.
— Барин, да я… — он чуть не задохнулся от радости, хватая ртом
воздух. — Пойдём, пойдём скорее! Я жене скажу, да дочке. Это ж… это
ж такая новость!
Руки его дрожали от волнения, а в голосе звучали нотки, которых
я не слышал с самого начала нашего с ним знакомства — это была
надежда, живая, трепещущая надежда на лучшее завтра.
***
Митяй же, проводив нас в Липовку ещё какое-то время стоял,
почёсывая затылок, и поверить не мог, что барин ему доверил своё
хозяйство. Да что там хозяйство — получается, целую деревню!
Кое-как это осмыслив, переварив новость, он сделал вывод простой,
но твёрдый: раз мне доверили, то нужно сделать так, чтобы, когда
барин вернётся, не пожалел об этом решении.