Теперь я понимал, откуда у Петра такой живой интерес к моим
чертежам. В его глазах появился огонёк — не просто любопытство
ремесленника, а что-то более глубокое, личное.
Он кивнул, потёр подбородок, будто уже прикидывал, с чего ему
начинать. Видно было, что он уже хочет приступить к любимому делу.
Я смотрел на него и думал: да, в двадцать первом веке сейчас было
бы куча вопросов, нужно было бы составлять техническое задание,
привлекать какие-то дополнительные службы, согласовывать проект в
инстанциях, получать разрешения… А тут так — нарисовал на песке,
мастер посмотрел, прикинул размеры — и всё, готов приступить к
работе. Никакой волокиты, никакой бумажной суеты.
— Ну вот, будет и революция для Уваровки, — усмехнулся я. —
Пётр, — уже сказал я серьёзно, положив руку ему на плечо, — ты
пойми главное. Ведь мельница — это будет не просто мука. Это будет
дело, которое на ноги поставит всю Уваровку. Понимаешь ты хоть
это?
Тот кивнул, и я увидел, что в его взгляде действительно
промелькнуло понимание. Не просто понимание задачи, а что-то
большее — осознание того, что они участвуют в чём-то важном, что
изменит жизнь всей деревни.
— Ну что, потянешь? — спросил я, внимательно глядя ему в
глаза.
— Потяну, барин, — твёрдо сказал он, и в голосе его не было ни
тени сомнения. — Вы главное показывайте, что делать, а я сделаю, не
подведу. Слово даю.
Мы вернулись в Уваровку, когда солнце уже пекло вовсю. Жара
стояла такая, что воздух прямо дрожал над дорогой, и даже птицы
попрятались в тень. Мужики в «таунхаусе» заканчивали уже вторую
дверь. Во второй части дома тоже были сделаны топчаны, которые
стояли ровно, словно по линеечке выставленные. Была сделана лавка,
крепкая, добротная. Также уже и стол сделали.
Убрались после ремонта в новом доме как надо — даже углы
вычистили, где обычно скапливается всякий хлам. Фома, увидев меня,
тут же подскочил, словно пружина распрямилась. Лицо его сияло от
гордости и радости.
— Егор Андреевич! Егор Андреевич! — заговорил он взахлёб,
размахивая руками. — Вот смотрите, дом-то почти готов! Мы вот
переночевали, и вы видите — ничего не случилось, все хорошо, живы
да здоровы. А сейчас-то вообще смотрите, как здорово стало! Так что
всё — новоселье у нас!
В его голосе звучала такая искренняя радость, что и мне стало
тепло на душе. Вот он, простой мужик, а радуется как ребёнок. И в
этой радости была вся суть — люди были счастливы от того, что у них
появился настоящий дом, крыша над головой, место, где можно
спокойно жить и работать.